Клим не ответил, торопливо оглядел меня, разорванное платье,
синяки и распухшая губа ему не понравились. Он грязно выругался, тряхнул
головой и сказал:
— Ну, если это Монах, ему крышка.
— Кто это, Клим? — торопил его приятель.
— Папина девчонка… Принеси мою куртку из машины. Ну
надо же! Черт! Как она сюда попала? Варя, — позвал он и даже коснулся
моего лица. — Ты меня слышишь?
Я вздрогнула, посмотрела в его глаза вполне осмысленно, а
потом испугалась, вскрикнула и закрылась рукой. Должно быть, вышло трогательно,
потому что Клим сделал попытку меня обнять и даже зашептал немного невпопад:
— Это я, Варя, я.
Тут вернулся парень. Платье на мне свисало лохмотьями, а
нижнее белье отсутствовало, Клим торопливо укрыл меня курткой, но взгляд на
моих достоинствах задержал. Осторожно поднял меня и ласково спросил:
— Варя, ты меня слышишь?
«Слышу я тебя, слышу, а также вижу и даже знаю, о чем ты
думаешь. Бери на руки и тащи в машину!»
Он так и сделал.
Машин было три, одна возле дома, а две дальше по дорожке,
укрытые в тени деревьев.
— Открой заднюю дверь, — сказал Клим парню,
почему-то шепотом, надо полагать, боялся меня потревожить. Устроил на сиденье и
сам сел рядом, поддерживая меня за плечи и прижимая к себе, в отличие от дружка
рубашку не берег.
— Может, ее чем накачали? — выдал предположение
парень, сунув голову в машину.
— Садись за руль, — ответил Клим.
И мы поехали. Мой спаситель задумался, машинально гладя мое
плечо.
— Куда ехать-то? — опомнился парень, выруливая на
проспект.
— Прямо. Телефон дай.
Клим позвонил Папе, разговор был короткий, а дорога до дома
моего благодетеля заняла не более десяти минут, летели мы как на пожар. Возле
ворот нас уже ждали три человека охраны, в глубине двора еще трое и сам Папа.
Во двор въехали только мы, две другие машины остались на улице. Ворота сразу же
закрыли.
Клим вышел и извлек меня на свет Божий.
— Куда? — спросил он отрывисто.
Парень из охраны пошел впереди, указывая дорогу, Папа
отправился следом, в голове его кружил огненный вихрь: объяснения всему
происходящему он не находил. Меня положили на кровать, Папа наклонился к моему
лицу и позвал:
— Варя…
Я решила, что наша встреча должна быть трогательной, взяла
его руку и прижалась к ней щекой. Молчала и таращила глаза, полные слез.
— Толик! — крикнул Папа. — Вызови
врача, — и повернулся к Климу:
— Рассказывай.
Клим рассказал коротко и особенно не усердствуя.
— Что думаешь, кто звонил?
— Не знаю… назваться не пожелал. Девчонку в подвале
подыхать бросили. Ее бы там ни в жизнь не нашли.
Папа в этот момент терялся в догадках. В том, что произошло,
он по-прежнему не видел никакого смысла. Его очень интересовало: почему я ушла
из дома? В том, что я ушла сама, он не сомневался.
— Варя, — наклонившись ко мне, спросил он, будучи
человеком нетерпеливым. — Ты слышишь меня, дочка?
Дочка услышала и даже кивнула, а Папа обрадовался. Тут
взгляд его скользнул по моим ногам в порезах и ссадинах и чуть выше… Он
покосился на Клима и торопливо укрыл меня одеялом.
— Папа, — позвала я и тихо заплакала, прижимая к
груди его руку.
«Нет, все-таки грудь не самое удобное место».
Я вновь прижалась щекой к его ладони.
— Варя, кто это сделал? — очень ему хотелось
знать, что, черт возьми, происходит.
Я вздрогнула и прошептала:
— Монах.
— Варя, все хорошо, ты дома, все хорошо, — утешил
Папа и опять задал вопрос:
— Почему? Зачем он это сделал?
«Умно спросил, ничего не скажешь».
Я поежилась, а потом и вовсе начала трястись. Папа смотрел
на меня и совершенно забыл про Клима, тот столбом стоял за его спиной и тоже на
меня таращился.
— Варя, Варя, успокойся, все хорошо.
— Он убил Сережу, — с трудом произнесла я, рот
очень правдоподобно свело на сторону. Оба слегка прибалдели.
— Кого? — переспросил Папа.
— Сережу. В его квартире. Я видела. Спряталась на
балконе. Он потерял перстень, а я нашла.
Информацию я выдавала крохотными порциями, времени это
заняло предостаточно, Папа с Климом ждали, затаив дыхание и боясь пошевелиться.
— Зачем ты ушла из дома? — задал Папа вопрос,
когда, откинув голову и закрыв глаза, я вроде бы тоже перестала дышать.
— Он позвонил, — кивнула я на Клима. И тут же
поправилась, чтобы Папины мысли текли в нужном направлении. — Я думала,
Олег… Он просил выйти…
— И ты пошла?
— Да… — Я опять заплакала. — А там… — договорить
я, само собой, не смогла, но и так все было ясно.
— Он хотел перстень? — догадался Папа. Я
кивнула. — Ты отдала? — Я покачала головой. — Где он?
— Здесь… — это было произнесено прерывистым шепотом,
еще одна фраза — и я потеряю сознание. — Здесь… за батареей…
«Все, ребята, занавес».
Толик полез за батарею, долго шарил, но перстень отыскал.
Все сошлись во мнении, что принадлежит он Монаху. Увлеклись так, что про врача
забыли и вроде бы даже обиделись, когда он появился. Торопливо покинули
комнату, но врач мне был без надобности, поэтому, вновь придя в себя, я
отреагировала на белый халат: принялась визжать и брыкаться, при этом орала во
все горло:
— Я не хочу, не хочу, я не поеду!
Мудрый Папа сообразил, что я боюсь психушки, и немного
растерялся. Врач попросил помочь ему, вот тут я им показала, на что способны
психи, двое ребят не смогли меня удержать. Бить нельзя, а так со мной разве
справишься? Близко я их не подпустила. Папе хватило полминуты этого спектакля.
— Выйдите все! — рявкнул он и пошел ко мне чуть ли
не со слезами:
— Варя, успокойся… никто тебя не тронет. Ты здесь, со
мной… Ты никуда не поедешь.
В конце концов мы поладили, врач сделал мне укол, и я
заснула. А проснувшись, увидела Дока. Он сидел возле постели и держал меня за
руку.
