— У тебя есть другой? — удивился он. —
Пообещай мне, что Папу ты не тронешь, — добавил Резо, чуть помедлив.
— Я просто хотела отправить его на пенсию. Честно. Я
никогда не планировала от него избавиться… насовсем. Только вот в чем проблема:
Папа может захотеть избавиться от меня. И что тогда будешь делать ты?
Резо тяжело вздохнул и не отвечал очень долго, так что я
даже начала беспокоиться.
— Папа велел тебя защищать. Он так и сказал: головой за
нее отвечаешь. Другого приказа не было. И Папа не уточнял, от кого я должен
тебя защищать, а от кого нет. Значит, защищая тебя от Папы, я выполняю его
приказ.
С Резо не соскучишься, он очень любит порассуждать. Я
послушала, подивилась, а потом заявила:
— По-моему, это очень верное решение.
— Ага. Только ты так и не сказала: что будет дальше?
— Давай сделаем одно дело, а там перейдем к другому.
Посвящать его в свои планы я не торопилась. Если моя затея
удастся, после недавней гибели Клима и Монаха, а также предполагаемой кончины
Чумы в городе начнется полная неразбериха и произойдет смена власти. Папа
старый человек и скорее всего вынужден будет спокойно наблюдать со стороны, как
молодежь рвется в бой за сферы влияния. А в такой ситуации, как известно, кто
успел, тот и съел.
Я покосилась на Резо, шут гороховый на троне — это то, что
они заслужили… Какое счастье, что люди не умеют читать мысли друг друга.
Однако через час, когда Резо, зайдя в кабинет Папы,
отпросился у него до утра под предлогом необходимости навестить любимую
девушку, я начала нервничать, а потом и вовсе запаниковала. Резо прямо из
кабинета прошел к своему «Опелю», ни разу не обернувшись, сел в машину и исчез
за поворотом. А я стала грызть ногти и носиться по комнате. То, что Резо не
зашел и не обернулся, показалось обидным, а мысль о том, что я могу его больше
никогда не увидеть, вызвала острую боль.
Ночь была нескончаемой и мучительной. Я была готова
наплевать на все планы, я молилась о том, чтобы Чума уехал куда-нибудь из
города и Резо не смог его найти. Впрочем, хорошо его зная, я была уверена: он
не остановится, следовательно, риск только возрастет. Эта мысль вызвала во мне
панический ужас. Мне очень хотелось удрать из дома, позвонить Резо, сделать еще
какую-нибудь глупость, лишь бы убедиться в том, что он жив и здоров.
В третьем часу ночи, доведя себя до истерики, я выскользнула
из комнаты и пробралась к телефону в холле. Рядом была кладовка, я заперлась в
ней, прихватив телефон, и, посветив себе зажигалкой, набрала номер. Сердце
билось где-то в горле, а потом и вовсе замерло, когда я услышала его голос.
— Да.
— Это я, — смогла произнести с третьей попытки.
— Ты в доме? — забеспокоился он.
— Да.
— Все в порядке, увидимся утром.
— Не приезжай, встретимся где-нибудь и уедем…
— Это сейчас неразумно, — вздохнул он.
Я вернулась в комнату, думая о Резо. Он необычайно
деликатный человек, никогда и ни в чем меня не упрекает.
«Надо сматываться, — решила я. — Наплевать на все
и бежать из города без оглядки».
Утром все выглядело не так страшно. Когда я вышла
приготовить завтрак Папе, Резо уже сидел на веранде, закинув ногу на ногу, и
как ни в чем не бывало поглядывал по сторонам. Первой мыслью было кинуться ему
на шею, но рядом крутился Толик, потом появился Папа, в общем, остаться наедине
не было никакой возможности. Одно радовало: о неожиданной кончине Чумы еще
никто не знал. Мысли с утра у всех были ленивые и совершенно для нас неопасные.
Воспользовавшись тем, что Папа в хорошем настроении, я
попросила разрешения отдохнуть на турбазе. Папа разрешил, и через час мы с Резо
выехали за ворота. Мне очень хотелось перебраться к нему на колени, обнять
покрепче и прижаться к груди, но это выглядело бы так сентиментально, глупо,
что разом отбило всякую охоту.
— Куда? — спросил Резо, глядя на меня с непонятным
сожалением.
— На дачу к Скобелеву. Надо избавиться от оружия, чтобы
никто не мог связать его с убийствами.
Резо согласно кивнул, а я по дороге неоднократно пожалела о
его способности думать только о том, что у него перед глазами. Сейчас перед
глазами было шоссе, вот о нем он и думал. О грузовике, который тащится по левой
стороне, мешая движению, о «Запорожце», в окно которого высунула симпатичную
морду овчарка… и больше ничего. Все-таки я сижу рядом. Резо повернул голову,
посмотрел на меня и улыбнулся.
— Сбежим? — с надеждой спросила я.
Он покачал головой.
— На самом деле я думаю, что от Папы не сбежишь, то
есть, если он узнает, кто убил Чуму, найти где-нибудь тихое местечко станет
затруднительным. Может, нам повезет. Ты свободный человек, и тебе незачем жить
в его доме.
— А ты? — насторожилась я.
— Что я?
— Ты уйдешь от Папы?
— Видишь ли, — почесал он за ухом, — в такой
работе, как моя, есть недостатки. Никто не может просто так взять и уйти.
Платят у нас прилично, но график увольнения на редкость паршивый…
— Иногда фирма прогорает, — нахмурилась я. —
И парни вроде тебя остаются без работы.
Этот разговор вынудил меня вернуться к первоначальному
замыслу.
На даче мы пробыли недолго. Собрав оружие в мешок, утопили
его в болотце по соседству. Теперь, если оно и отыщется, связать его со
Скобелевым будет затруднительно.
Покончив с этим, мы поехали на турбазу, пообедали и даже
немного погуляли в роще. Несмотря на хорошую погоду, природа нас не очень
привлекала, вдвоем в домике было гораздо интереснее.
Ближе к ужину я уже твердо знала, что вся моя предыдущая
жизнь прошла впустую. Какой же я была дурой и сколько времени потратила зря. Я
могла бы обратить внимание на Резо в первый свой визит к Папе. Почему бы нет?
Надо быть внимательной к людям.
Ужинать не хотелось, и как ни крути, а надо было
возвращаться. Я запечалилась, Резо погладил меня по плечу и заявил:
— Лучше делать вид, что ничего не случилось. Я имею в
виду Чуму и все такое.
В конце концов, ты здесь вообще ни при чем, а я просто твой
охранник, и до всего остального мне дела мало. Если повезет, мы выкрутимся.
— А если нет?
— Тогда придется бежать. Но я уже говорил — это не
очень хорошая идея, потому что бежать надо далеко.
— Ну и что? На свете много мест, где о нас никто не
узнает.
