А чего ей, интересно, предавать человека, который ради нее последнее золото из дома утащил.
Ладно! Пять часов они из нее щенков выскребали. Двух откачали, то-то радости! Рыбочка сидит, Тимочку с ложечки поит. Тимочка ее в нос лижет и хвостом так по полу, едва-едва…
Тут и рабочий день кончился.
Мишка Булкин, когда я ему наконец дозвонилась, выматерил меня и трубку бросил.
Что и требовалось доказать.
* * *
Каждый щенок сколько стоит? Правильно, пятьсот баксов. Думаете, у нас в перспективе тысяча? А вот фиг вам! Один щенок алиментный. Джерику пойдет, кобелю этому вонючему, за труды на благо поддержания породы. Теперь прикиньте, кормить паршивцев надо? Сертификат выписывать надо? Прививки делать?
Мама кормит Тимочку протертой парной телятиной.
В общем, позвонили в клуб. А там уже очередь целая на этих чертовых вестфальских такс, и где-то через месяц, когда вся эта псарня вылетела нам в порядочную копеечку, пришла, значит, покупательница. Крупная такая дама, косолапая, с мужским голосом. И что бы вы думали? Стоило ей только наклониться да сказать: «Ути пусеньки!», как наша Тимочка как взвизгнет! Как забьется! И смотрит на сестру жалобно так, аж слезы из глаз катятся, честное слово! Сестра в свою очередь на нее смотрит, на суку эдакую, и тоже плачет. И мама плачет! Все плачут.
Ушла покупательница.
За алиментного щенка рыбочка пятьсот баксов Джериной хозяке до центика выплатила. Где взяла, не знаю. Может, магазин ограбила… Теперь, значит, у нас три собаки.
Ладно.
Рыбочка наша практически из дома не выходит, щенков пестует. Надомную работу взяла, рефераты какие-то, что ли. Но в клуб иногда заглядывает. И представляете, нашелся там один. Он базу данных там налаживал. Собачьи родословные чтобы в компьютер вносить. Чем-то ему рыбочка приглянулась, уж не знаю чем – она к тому времени раздалась как-то и смотреть за собой перестала. А зачем, когда кругом одни собаки? Но он, наверное, решил, что это потому, что она очень скромная и домовитая, дурак такой.
И пришел домой, с мамой знакомиться. Как честный человек.
Я про наш дом ничего плохого сказать не могу. Женская рука чувствуется. Ну, а что собачьей мочой воняет, так это я притерпелась. Это только посторонние носами крутят. Но посторонние к нам почти и не ходят.
В общем, пришел он. Пришел, цветы принес. Тортик. Рыбочка раскраснелась, похорошела, глаза горят. Мама тоже расцвела, посидела с ними, пощебетала, чаю налила – и в комнату. И мне так подмигивает и палец к губам прижимает – не мешай, мол! А мне-то что. У меня пять адресов было, и все за пределами Кольца… Я, считай, почти и не живая.
Сидят они, значит, в кухне, мама на цыпочках ходит, я на диване лежу, читаю журнал «Кот и пес». И тут в кухне Тимочка ка-ак завизжит! Или не Тимочка. Хрен ее знает.
А потом программист как заорет. И опять, значит, Тимочка. Или не Тимочка. Нет, точно, Тимочка, потому что она вынеслась из кухни, хвост поджат, в глазах слезы…
Он ей на лапу нечаянно наступил. А она его от неожиданности укусила. А он ей дал пинка под зад.
В общем, рыбочка ему тоже дала пинка под зад. Тут же. Она сказала, что у нее не может быть ничего общего с человеком, который бьет беззащитное животное. И пусть он убирается вон.
И забирает свой тортик.
И он ушел, хромая.
Эта сука его здорово тяпнула.
Рыбочка независимо носом шмыгнула, обняла Тимочку и понесла ее из комнаты тортиком кормить. Хотя это для собак точно вредно, так в журнале «Кот и пес» написано черным по белому.
В общем, я собрала сумку, извинилась и ушла ночевать к подруге. И больше домой не вернулась. Занялась риелторством. Денег, в общем, хватает, даже квартиру купила однокомнатную, чтобы Ваське было куда вернуться из армии, потому что у его мамы тоже собака, а я теперь собак не люблю. И своим иногда подкидываю. Им надо – у них теперь этих тварей семь. Честное слово. Они повязали Тимочкину дочку, а потом тимочкин сын, извиняюсь, трахнул Тимочку. Нечаянно. То есть рыбочка недоглядела. Она на нее, вообще-то, во время течки свои трусики надевает, но тут он как-то ухитрился эти трусики с нее стащить. И еще одну суку неизвестной породы они подобрали на улице, потому что она подошла и посмотрела им в глаза.
Вот так-то.
Замуж рыбочка, разумеется, так и не вышла. Кому нужно приданое собаками числом семь? Тем более что ее разнесло, и стала она какая-то мужеподобная. И ходит исключительно в брюках, а руки держит в карманах. И зубы у нее испортились. Потому что она ест очень много сладкого – в журнале «Здоровье» черным по белому написано, что это признак скрытой депрессии. А морда у нее обветрилась, потому что вестфальских такс, оказывается, надо на кабана натаскивать. Они, блин, подружейные собаки…
А теперь прикиньте.
Минус – две разбитые семьи. Моя карьера. Я же переводчиком-синхронистом хотела быть, в Англию ездить. Рыбочкина карьера опять же, то есть и она, разумеется, в институт не пошла, а зарабатывает рефератами для студентов-заочников, чтобы из дому пореже выходить. Иск от соседей снизу. Мамина хроническая аллергия. Ну и остальное по мелочам.
Плюс – семь собак. И две опять беременны.
Нет, они ничего плохого не делают. Они смотрят в глаза и виляют хвостом. Они безумно любят рыбочку и обожают маму. Они воспитывают в людях ответственность. То есть люди ответственно их содержат.
Попалась бы мне на глаза эта женщина, что тогда рыбочке всучила Тимку!
Вы понимаете, что я иногда думаю: захоти кто-то погубить человеческий род – не нахрапом, нахрапом нас не возьмешь, а исподтишка, незаметно… Ведь нет абсолютного оружия страшнее нашей Тимочки. Потому что все ресурсы семьи, вся любовь, что обычно достается чадам и домочадцам, вся забота и нежность уходят, как в прорву, в кучу-малу ласковых пушистых животных. А если таких семей десять? Сто? Тысяча? Миллион?
Мы умеем встречать опасность лицом к лицу – так уж мы устроены, мы умеем распознавать угрозу, мы столько всего испытали, что устоим перед любыми катаклизмами. А как устоять перед лаской? Перед преданным взглядом, дружелюбным тычком в руку, перед любовью, которой нет границ? Не знаете? Тогда я вам не завидую.
Они играют на лучших наших чувствах, вот что страшно. На любви. Материнском инстинкте. Преданности. Долге. Ответственности. Они будят в нас лучшие качества и обращают их себе на пользу.
Миллионы людей существуют только для того, чтобы кормить, любить, размножать, лечить и пестовать собак.
Так что я почти уверена – есть кто-то, кому это выгодно. Та женщина, например. Кто ее видел, кроме рыбочки? Или этот ван Хорн… Или еще кто…
Не знаю, кто они такие, но наверняка не люди. Люди бы не додумались до такого паскудства.
Вот вы смеетесь, а у меня подруга недавно развелась с мужем, потому что ему предложили кафедру в Австралии, а собак в Австралию ввозить запрещено. Закон у них такой, в высшей степени умный. И он, понятное дело, решил, что собак много, да и баб хватает, а вот кафедр в Австралии на всех не напасешься. А она осталась со своим Бэмби. Хотя он вовсе не вестфальская такса, а, напротив, брюссельский грифон, голый и трясется весь.
