– Все так думают только потому, что у него такая же фамилия,
– высказалась Джорджина с типичным для нее скептицизмом, – в то время как это
достаточно распространенное имя.
– Я слышала, он так богат, – вставила Валери, – что однажды
в Париже на одном из светских приемов, играя в карты, сделал ставку в двадцать
пять тысяч фунтов, и это притом, что игралась одна-единственная партия, просто
для развлечения!
– О, ради Бога, – с презрением сказала Джорджина, – он
сделал это не потому, что богат, а потому, что неисправимый игрок! Мой брат
знает его, и он говорит, что Торнтон – самая заурядная личность, человек, у
которого нет ни прошлого, ни воспитания, ни связей, ни богатства!
– Я тоже слышала это, – признала Валери, снова вглядываясь в
просвет между кустами. – Смотри! – вскрикнула она. – Сейчас его видно. Леди
Мэри Уоттерли прямо-таки кидается на него!
Девушки так сильно наклонились вперед, что чуть не свалились
в кустарник.
– Я чувствую, что просто растаю, если он посмотрит на меня.
– Этого не может быть, – с деланной улыбкой сказала
Элизабет, понимая, что ей тоже пора принять какое-то участие в беседе.
– Ах, ты же не видела его!
Элизабет и не нужно было его видеть, она прекрасно знала,
какого сорта мужчины нравятся ее подругам: светловолосые, голубоглазые щеголи в
возрасте от двадцати до двадцати четырех лет.
– Полагаю, у Элизабет слишком много богатых поклонников,
чтобы она обратила внимание на какого-то мистера, как бы он ни был красив и
загадочен, – сказала Валери, видя, что Элизабет продолжает держаться в сторонке
и поддерживает разговор лишь из вежливости. Элизабет показалось, что комплимент
содержал изрядную долю зависти и злости, однако подозрение было настолько
неприятным, что она быстро отвергла его. Она не сделала ничего плохого ни
Валери, ни другим девушкам, чтобы заслужить их враждебность. Ни разу с тех пор,
как оказалась в Лондоне, она не произнесла ни одного недоброго слова в чей-либо
адрес, фактически она вообще никогда не принимала участия в обсуждении других
людей и уж тем более не пересказывала услышанное. Даже сейчас ей было ужасно
неловко оттого, что они следят за этим мужчиной и обсуждают его в таком тоне.
Элизабет всегда казалось, что любой человек имеет право на уважение, независимо
от положения, которое он занимает. Конечно, такого мнения придерживалось
меньшинство, и в глазах света оно граничило с ересью, и потому она держала свои
взгляды при себе.
В данный момент девушка почувствовала, что ей следует
проявить лояльность по отношению к подругам: им может показаться, что Элизабет
задается, если она не присоединится к их забаве и откажется разделить их
восторг перед мистером Яном Торнтоном. Попытавшись настроиться на их лад, она
улыбнулась Валери и сказала:
– У меня не так уж много поклонников, и я уверена, что,
увидев его, буду заинтригована так же, как и любая другая женщина.
По какой-то непонятной причине после этих слов Элизабет
Валери и Пенелопа обменялись мимолетными взглядами, в которых проскользнуло
удовлетворение. Заметив недоумение Элизабет, Валери объяснила:
– Слава Богу, что ты согласна, Элизабет, потому что мы все трое
находимся в затруднительном положении. Мы очень рассчитываем, что ты поможешь
нам выпутаться из него.
– А какого рода это затруднение?
– Если б ты знала, – начала Валери как-то уж очень
театрально, но Элизабет отнесла это на счет чересчур крепкого вина, которое
лилось здесь рекой, – как долго мне пришлось упрашивать Черайз, чтобы она
разрешила нам приехать на этот уик-энд!
Это Элизабет было уже известно, и она молча кивнула.
– Дело в том, что, когда Черайз сказала нам сегодня, что
здесь должен появиться Ян Торнтон, мы все просто запрыгали от радости. Но она
сказала, что он не обратит на нас ни малейшего внимания, потому что мы слишком
молоды и совсем не в его вкусе…
– Возможно, она права, – сказала Элизабет, улыбаясь и не
выказывая ни малейшего интереса.
– О, но он должен обратить на нас внимание! – призвав
взглядом остальных девушек поддержать ее, воскликнула Валери. – Обязательно
должен, потому мы поспорили с Черайз на сумму, которую выдают нам родители раз
в три месяца, что он пригласит кого-нибудь из нас танцевать. А он скорее всего
не сделает этого, если нам не удастся возбудить его интерес до того, как
начнутся танцы.
– Вы поспорили на все свои деньги? – ужаснулась Элизабет
столь экстравагантной забаве. – Но ведь ты собиралась купить на них аметисты,
которые видела на Вестпул-стрит.
– А я хотела купить ту чудесную маленькую лошадку, которую
отказался купить мне папа, – произнесла Пенелопа, снова вглядываясь в просвет
между кустами.
– Я… я, возможно, могла бы и отказаться от пари, – сказала
Джорджина, и Элизабет показалось, что ее волнует нечто большее, чем деньги, –
не думаю, что… – начала она, но Пенелопа своим возбужденным вскриком не дала ей
закончить.
– Он идет в нашу сторону, и с ним никого нет! Более удачной
возможности привлечь его внимание у нас не будет. Только бы он не изменил
направление.
Неожиданно это безумное пари стало казаться запретной игрой,
и Элизабет фыркнула.
– В таком случае я предлагаю предоставить Валери почетную
роль возбудить его интерес, так как это была ее идея и она больше всех
восхищается им.
– Мы назначаем на эту роль тебя, – сказала Валери беспечным,
но в то же время решительным тоном.
– Меня? Но почему меня?
– Потому что ты получила целых четырнадцать предложений,
поэтому совершенно очевидно, что у тебя больше всего шансов привлечь его
внимание. И кроме того, – добавила она для большей убедительности, – на виконта
Мондвэйла произведет большое впечатление слух о том, что Ян Торнтон – человек-загадка,
которого безуспешно преследовала в прошлом году сама Мэри Джейн Моррисон, –
пригласил тебя на танец и оказывал тебе особое внимание. Как только Мондвэйл
услышит об этом, он тут же примчится к тебе с предложением!
В соответствии с правилами этикета Элизабет ни разу не
позволила себе выказать хоть малейшее предпочтение виконту и потому была
неприятно удивлена открытием, что подруги догадались о ее чувствах. Конечно,
они не могли знать, что молодой красавец уже сделал ей предложение, которое
вот-вот будет принято.
– Решайся быстрее, он уже почти здесь! – воскликнула
Пенелопа, перекрывая нервное хихиканье Джорджины.
– Ну, ну, ты согласна?! – торопила ее Валери, в то время как
другие девушки начали отступать к дому.
Элизабет глотнула вина из бокала, который ей вручили, как
только она вышла из дома в сад, и к которому она до сих пор не притронулась.
Она колебалась.
