Он обращается с людьми, как с животными, напомнила она себе.
– Перестань кричать на меня, – сказала Элизабет, дрожа и
подтягивая к себе одеяло, чтобы спрятаться от него.
Его брови угрожающе сошлись в одну линию.
– Элизабет? – спросил он, потянувшись к ней.
–Не прикасайся ко мне!-закричала она. В дверях спальни
возник Бентнер.
– Что-нибудь не так, миледи? – спросило", храбро глядя
на Яна.
– Убирайся отсюда и закрой эту чертову дверь с другой
стороны! – в бешенстве заорал Ян.
– Оставь ее открытой, – нервно попросила Элизабет, и
отважный дворецкий в точности выполнил ее указание.
В шесть шагов Ян достиг двери и захлопнул ее с такой силой,
что треснула дверная коробка, и Элизабет затрясло от ужаса. Когда он
развернулся и двинулся к ней, она попыталась убежать, но запуталась в одеяле и
осталась на месте.
Ян увидел этот страх в ее глазах и остановился в нескольких
дюймах от кровати. Он поднял руку, она попыталась увернуться, но его рука легла
ей на щеку.
– Дорогая, что это? – спросил он. От этого голоса ей
захотелось зарыдать у его ног – от этого низкого бархатного голоса и красивого
с резкими чертами лица, которое она обожала. Она готова была умолять его
сказать ей, что все сказанное Робертом и Вордсвортом – ложь, все – одна сплошная
ложь. «От этого зависит моя жизнь, Элизабет, и твоя тоже. Не подведи», – сказал
ей Роберт. Но в этот момент слабости она действительно была готова признаться
Яну во всем, и пусть он потом убьет ее. Это было бы лучше, чем жить, терзаясь
воспоминаниями о том, в какой лжи они жили, лучше, чем жить без него.
– Ты заболела? – спросил он, хмурясь и пристально
вглядываясь в ее лицо.
Ухватившись за это объяснение, она яростно закивала.
– Да. Я не очень хорошо себя чувствую.
– И поэтому ты поехала в Лондон? Чтобы сходить к доктору?
Она снова кивнула, и к ее ужасу и смятению, он начал улыбаться – той ленивой
нежной улыбкой, от которой все в ней начинало трепетать.
– Ты ждешь ребенка, любовь моя? И поэтому ведешь себя так
странно? –
Элизабет молчала, раздумывая, что ответить, и решила сказать
«нет». Если он будет считать, что она носит его дитя, найдет ее на краю света.
– Нет! Он… доктор сказал, что это просто… просто… нервы..
– Ты слишком много работала, – сказал Ян, являя собой
образец заботливого и любящего мужа. – Тебе нужно больше отдыхать.
Элизабет больше не в силах была это выносить – ни этой
притворной нежности и заботы, ни воспоминаний об изрезанно рубцами спине
Роберта.
– Я хочу спать, – сказала она натянутым голосом. Одна, –
добавила
Элизабет, и его лицо побелело. Словно она дала ему пощечину.
Всю свою сознательную жизнь Ян привык полагаться на свою
интуицию почти так же, как на свой интеллект, и потому сейчас ни верил ни ей,
ни собственным предположениям. Его жена не хочет его в своей постели, она
шарахается от его прикосновений, две ночи подряд она провела в отдалении от
него, и – что самое страшное – на бледном лице ее были написаны страх и
признание вины.
– А ты знаешь, что думает мужчина, – произнес он ровным
голосом, за которым не чувствовалось боли, пронзающей его сердце, – когда жена
проводит ночь вдали от него и по возвращении отказывается спать с ним в одной
постели?
Элизабет покачала головой.
– Он думает, – бесстрастно сказал Ян, – что его место в этой
постели занял кто-то другой.
Ее бледные щеки запылали гневным румянцем.
– Ты покраснела, моя дорогая, – ужасным голосом сказал он.
– Потому что я вне себя! – ответила она, мгновенно забывая,
что имеет дело с сумасшедшим.
Его лицо мгновенно смягчилось, и на нем отразились
облегчение и замешательство.
– Извини, Элизабет.
– Не будешь ли ты тт-так любезен оставить меня одну!
потребовала Элизабет, находясь уже на пределе своих сил. – Просто уйди и дай
мне отдохнуть. Говорю тебе – я устала. И я не понимаю, какое у тебя право так
расстраиваться по этому поводу! Перед свадьбой мы заключили сделку, по которой
мне разрешалось жить, как мне заблагорассудится, без всякого вмешательства с
твоей стороны. А этот допрос – вмешательство! – Голос ее прервался, и Ян,
бросив на нее еще один задумчивый взгляд, вышел из комнаты.
Ничего не чувствуя от облегчения и боли, Элизабет снова
заползла в постель и натянула одеяло до самого подбородка, но даже его мягкое
тепло не смогло унять лихорадочной дрожи, сотрясающей ее тело. Через несколько
минут кровать пересекла тень, и она чуть не закричала, но тут же поняла, что
это Ян, который беззвучно прошел через смежную дверь между их спальнями.
Поскольку, увидев его, она тихо ахнула, уже не было смысла
прикидываться спящей. Она молча в страхе смотрела, как он приближается к ее
кровати. Не говоря ни слова, он сел рядом с ней, и она увидела в его руке
стакан. Поставив его на туалетный столик, он приподнял ее подушки, и ей
пришлось сесть.
– Выпей это, – спокойно приказал он.
– А что это? – с подозрением спросила она.
– Бренди. Оно поможет тебе уснуть. Он смотрел, как она пьет,
и когда он заговорил, Элизабет догадалась, что он улыбается.
– Поскольку мы исключили другого мужчину как причину твоего
поведения, я пришел к выводу, что дело, должно быть, в Хэвенхёрсте. Я угадал?
Элизабет с радостью приняла это объяснение.
– Да, – прошептала она, энергично кивая.
Он нагнулся и, запечатлев у нее на лбу поцелуй, шутливо
сказал:
– Постой, дай мне самому догадаться: ты обнаружила, что тебя
обкрадывают на мельнице? – Элизабет подумала, что сейчас умрет от горя, слушая,
как он ласково подшучивает над ее бережливостью. – Нет? Тогда, наверное, это
булочник, который отказался уступить тебе только потому, что ты взяла две
буханки вместо одной.
Слезы подступили к ее глазам, и они предательски заблестели.
– Что, так плохо? – ласково спросил Ян, заметив этот
подозрительный блеск.
– Ну тогда ты, наверное, не уложилась в сумму, которую я
выделил на ремонт. –
Когда она промолчала в ответ на его догадку, он успокаивающе
улыбнулся и сказал: – Ну, что бы это ни было, завтра мы обязательно найдем
какой-нибудь выход.
