Элизабет бросила газету, выбежала из комнаты и влетела в
небольшую гостиную.
– Мистер и миссис Хоган, – начала она, стараясь не забывать,
что они считают ее немного неуравновешенной, – в газете есть новости – очень
печальные, – которые касаются меня. Мне нужно как можно быстрее вернуться в
Лондон.
– Ну-ну, успокойтесь, миссис, – мягко, но твердо сказал
мистер Хоган. – Вы же знаете, что вам не следовало читать газету. Как и говорил
ваш муж, вы совсем расстроились из-за нее.
– Моего мужа судят за убийство, – в отчаянии попыталась
объяснить Элизабет.
– Ваш муж сейчас в порту – ищет корабль, который
направляется в английские колонии.
– Нет, это мой брат.
– Час назад он еще был вашим мужем, – напомнил ей мистер
Хоган.
– Он никогда не был моим мужем, он всегда был моим братом, –
упиралась
Элизабет. – Мой муж – мой настоящий муж – обвиняется в
убийстве, и слушание дела уже началось. Его обвиняют в том, что он убил меня.
– Миссис, – мягко сказал он. – Вы же живы.
– О Боже! – низким голосом сказала выведенная из себя
Элизабет. Она откинула со лба волосы и стала думать, как убедить мистера Хогана
отвезти ее на берег. Она повернулась к миссис Хоган, которая штопала рубашку
сына, кидая на Элизабет озабоченные взгляды.
– Миссис Хоган? – Элизабет подошла к ней и взяла ее руки в
свои, вынуждая посмотреть на себя, потом спокойным и очень убедительным голосом
начала излагать свое дело: – Миссис Хоган, я не сумасшедшая, но у меня большая
беда. Я вам сейчас все объясню. Вы, наверное, заметили, что я не очень-то
счастлива?
– Да, мы заметили это, моя дорогая.
– Вы читали в газете о леди Торнтон?
– Все до последнего словечка, хотя я читаю медленно и ничего
не понимаю из этой судейской белиберды.
– Миссис Хоган, я леди Торнтон. Нет, не смотрите на своего
мужа, смотрите на меня. Смотрите мне в лицо. Я взволнована и напугана, но
неужели я кажусь вам действительно сумасшедшей?
– Н-не… не знаю.
– Все то время, что я нахожусь здесь, я хоть раз сказала или
сделала что – нибудь, что могло бы навести вас на мысль о моем безумии? Или вы
просто сказали бы, что я очень несчастна и немного напугана?
– Я бы не сказала, что вы… – она заколебалась, и в эти
секунды к ней пришло то понимание, которое возникает между женщинами, когда
одна обращается к другой за помощью, – я не думаю, что вы сумасшедшая.
– Спасибо, – с чувством сказала Элизабет, благодарно сжав ее
руки, и продолжила: – Теперь, когда мы покончили с этим, мне нужно найти способ
доказать вам, кто я такая, кто такие мы с Робертом. В газете, – Элизабет
попыталась отбросить все лишнее, чтобы как можно короче изложить суть и найти
какое-нибудь доказательство, удостоверяющее ее личность, – в газете говорилось,
что маркиз Кенсингтонский предположительно убил свою жену, леди Элизабет
Торнтон, и ее брата – Роберта Кэмерона. Вы помните? Миссис Хоган кивнула.
– Но эти имена можно встретить на каждом шагу, – возразила
она.
– Нет, подождите, – волнуясь, остановила ее Элизабет. – Я
сейчас придумаю другое доказательство. Подождите, я сейчас найду его. Идемте! –
Она почти силой стащила бедную женщину с кресла и поволокла ее в спальню, где
стояли две узкие кровати, на которых спали они с Робертом. Мистер Хоган встал в
дверях, чтобы тоже посмотреть. Элизабет вытащила из-под подушки ридикюль и
раскрыла его. –
Посмотрите, сколько у меня денег. Здесь гораздо больше, чем
может быть у таких обыкновенных людей, как мы с Робертом – у тех, за кого вы
нас принимаете, ведь так?
– Не знаю, что и сказать.
– Конечно, не знаете, – сказала Элизабет, понимая, что
теряет доверие миссис Хоган. – Подождите, я знаю! – Элизабет подбежала к
кровати и ткнула пальцем в газету. – Прочитайте, здесь говорится, как я была
одета в день своего исчезновения.
– Мне не нужно читать, я и так помню – зеленом, зеленое
платье с черной отделкой. Или, возможно, коричневая юбка и кремовый жакет…
– Или, – победоносно закончила Элизабет, открывая чемодан, в
котором лежали те немногие вещи, что она захватила с собой, – серый дорожный
костюм, правильно?
Миссис Хоган кивнула, и Элизабет вывалила содержимое
чемодана на кровать.
По лицу женщины она поняла, что та поверила ей, и надеялась,
что заставила поверить и ее мужа.
Повернувшись к мистеру Хогану, она быстро заговорила.
– Мне нужно немедленно ехать в Лондон, и на корабле это
будет гораздо быстрее.
– На следующей неделе должен быть корабль, который идет в…
– Мистер Хоган, я не могу ждать. Суд начался три дня назад.
В газете написано, что против моего мужа имеется достаточно доказательств,
чтобы повесить его.
– Но вы же живы! – раздраженно воскликнул мистер Хоган.
– Вот именно. Поэтому-то мне необходимо добраться туда и
доказать им это.
И я не могу дожидаться, пока в гавань зайдет какой-нибудь
корабль. Я дам вам все, что вы ни попросите, если вы доставите меня в Тилбери
на своей лодке. Там уже хорошие дороги, и оставшуюся часть пути я смогу
проехать в экипаже.
– Ну, не знаю, миссис. Я бы рад вам помочь, но сейчас
начался самый лов, и… – Он увидел ее обезумевший от тревоги взгляд, беспомощно
посмотрел на жену и, пожав плечами, развел руками. Миссис Хоган после
некоторого колебания кивнула:
– Отвези ее, Джон.
Стиснув ее в объятиях, Элизабет растроганно сказала:
– Спасибо вам, вам обоим. Мистер Хоган, сколько вы
зарабатываете за неделю отличного лова?
Он назвал цифру, и Элизабет извлекла из ридикюля несколько
банкнот.
Пересчитав их, она вложила деньги ему в ладонь и свела его
пальцы в кулак.
– Здесь в пять раз больше, – сказала она. Первый раз в жизни
Элизабет
Кэмерон Торнтон заплатила больше, чем требовалось. – Мы
должны отплыть сегодня!
– Конечно, мы могли бы отплыть сегодня, но я не думаю, что
стоит отправляться на ночь глядя.
– Я не могу терять ни секунды. – Элизабет отбросила ужасное
предположение, что и так уже может быть слишком поздно.
– Что здесь происходит? – раздался голос Роберта, и в дверях
появился он сам, удивленно оглядывая разбросанные по кровати вещи Элизабет.
Затем его взгляд остановился на газете, и глаза его сузились от злости. – Я же
говорил вам… – начал он, в бешенств оборачиваясь к Хоганам.
