Это был первый случай на памяти Элизабет, когда Люсинда
ошиблась.
Одновременно с тем, как часы пробили восемь утра, вернулся
Роберт с лордом Ховардом. Проходя через гостиную, Роберт заметил на кушетке
Элизабет и Люсинду с шитьем в руках, остановился и подошел к ним.
– Что вы здесь делаете в такое время? – глухо спросил он
Элизабет.
– Ждем тебя, – ответила Элизабет, поднимаясь. Присутствие
лорда Ховарда сперва привело ее в некоторое замешательство, но потом она
вспомнила, что на дуэли должны присутствовать секунданты.
– Так ты стрелялся с ним, Роберт?
–Да!
Голос Элизабет понизился до сдавленного шепота.
– Он ранен?
Роберт подошел к небольшому столику и налил себе виски.
– Роберт, – воскликнула она, хватая его за руки. – Что
случилось?
– Я попал ему в руку, – в сердцах крикнул Роберт. – Я
целился в его черное сердце, но промахнулся! Вот что случилось. – Стряхнув с
себя ее руки, он осушил бокал и наполнил его опять.
Чувствуя, что он чего-то недоговаривает, Элизабет
вопросительно заглянула ему в лицо.
– Это все?
– Нет, это не все! – взорвался Роберт. – После того, как я
ранил его, этот мерзавец поднял пистолет и так долго не стрелял, что я весь
вспотел. Наконец он соизволил нажать на курок и отстрелил кончик шнурка на моем
распроклятом ботинке!
– Чч-что? – пробормотала Элизабет, не понимая, что так
разозлило Роберта. – Но ведь ты же не можешь злиться из-за того, что он
промахнулся?
– Черт возьми, ты что, ничего не понимаешь? Торнтон не
промахнулся! Он хотел оскорбить меня. Он стоял там, истекая кровью, и целился
мне в сердце, а в последнюю секунду изменил свое намерение и отстрелил шнурок
на моем ботинке. Он хотел показать мне, что мог бы убить меня, если бы захотел,
и все это видели! Это смертельное оскорбление! Черт бы побрал его низкую душу!
– Мало того, что ты отказался стрелять в воздух, – заговорил
вдруг лорд Ховард, взбешенный не меньше Роберта, – так ты еще и выстрелил раньше,
чем был дан сигнал. Ты поставил в неудобное положение и себя, и меня. И кроме
того, если слух об этой дуэли распространится, нас могут арестовать. Торнтон
дал тебе достаточное удовлетворение, явившись сегодня утром и отказавшись
поднять пистолет. Он признал свою вину. Чего ты еще от него хотел? – И словно
вид Роберта был больше невыносим для него, лорд Ховард с негодованием
отвернулся и стремительно пошел к двери. Через минуту Элизабет опомнилась и
побежала за ним в холл, отчаянно пытаясь придумать какое-нибудь оправдание
поведению Роберта.
– Вы, должно быть, промерзли и устали, – начала она, пытаясь
потянуть время, – может быть, вы останетесь хотя бы на чай? Лорд Ховард, не
останавливаясь, покачал головой.
– Единственное, чего я хочу, это вернуться в свой экипаж.
– Тогда я провожу вас. – Элизабет дошла вместе с ним до
дверей, и в какое – то мгновение ей показалось, что он собирается уйти, даже не
сказав ей «до свидания». Остановившись у открытой двери, он помедлил секунду и
повернулся к ней.
– До свидания, леди Элизабет, – произнес он с каким-то
сожалением в голосе и вышел.
Элизабет едва обратила внимание на его тон и даже на самый
его отъезд. Ей вдруг пришло в голову, что где-то в эту самую минуту хирург
пытается достать пулю из плеча Яна. Облокотившись на дверь, она сглотнула,
пытаясь сдержать тошноту, подступившую к горлу от мысли, какую боль она ему
причинила. Прошлой ночью она была слишком взволнована предстоящей дуэлью, чтобы
задуматься, что должен был почувствовать Ян, когда Роберт сказал о помолвке.
Сейчас это наконец стало доходить до нее, и ей сделалось физически нехорошо. Ян
говорил, что хочет жениться на ней, он целовал ее и держал в своих объятиях с
такой нежной страстью и говорил, что любит ее. И в ответ на все это Роберт
набросился на него, презрительно заявив, что он не стоит ее и что она уже
помолвлена с другим. А сегодня утром стрелял в него за то, что он посмел
сделать ей предложение.
Прислонившись головой к двери, Элизабет издала стон, в
котором выразилось все ее страдание и раскаяние. Возможно, у Яна не было титула
и никакого права называть себя джентльменом, но интуитивно Элизабет
чувствовала, что у него тоже есть своя гордость. Эта гордость была отчеканена в
его бронзовых чертах, в том, как он вел себя, в каждом его движении – а они с
Робертом растерзали ее в клочья. Вчера ночью в оранжерее они выставили его
дураком, а сегодня принудили к дуэли.
Если бы в эту минуту Элизабет знала, где найти Яна, она бы
не побоялась его гнева и пошла к нему. Она рассказала бы ему все насчет Хэвенхёрста
и своих обязательств, объяснила бы, что причина ее отказа не в нем самом или в
каких-то его недостатках, а в том, что обстоятельства не позволяют ей даже
помыслить о браке с ним.
Отделившись наконец от двери, Элизабет медленно прошла через
холл в гостиную, где сидел Роберт, обхватив голову руками.
– Но это еще не конец, – процедил он сквозь зубы. –
Когда-нибудь я убью его за это!
– Нет, ты не сделаешь этого! – в ужасе остановила его
Элизабет. – Бобби послушай, ты ничего не понял насчет меня и Яна Торнтона. Он
не сделал мне ничего плохого, правда. Понимаешь, – сдавленным голосом
продолжила она, – он думал… ну… что любит меня. Он хотел жениться на мне…
Громкий издевательский смех Роберта разнесся по комнатам.
– Это он тебе так сказал? – фыркнул он, покраснев от ярости.
Тот факт, что сестра не проявляет семейной солидарности, приводил его в
бешенство. – Ну-ка, ну-ка, дай посмотреть на тебя, маленькая идиотка! Выражаясь
ясно и его же собственными словами, все, чего он хотел от тебя, – это
поваляться немного на простынях!
Элизабет почувствовала, как кровь отлила у нее от лица. Она
медленно покачала головой.
– Нет, ты ошибаешься. Помнишь, когда ты нашел нас тогда, он
сказал тебе, что у него честные намерения?
– Он чертовски быстро передумал, когда я сказал ему, что у
тебя нет ни пенни. – Роберт откинулся на спинку дивана и смотрел на нее со
смесью жалости и презрения.
У Элизабет подогнулись колени, и она упала на диван рядом с
братом, раздавленная осознанием того, какой груз проблем она обрушила на свою
семью. Сколько бед она навлекла на себя и брата своей глупостью и
доверчивостью!
– Прости меня, – прошептала она, – прости. Ты рисковал из-за
меня жизнью, а я даже не поблагодарила тебя за то, что ты столько сделал ради
меня. – Не умея выразить свою признательность в словах, Элизабет просто обняла
его за плечи. – В конце концов все обернется в нашу пользу – сколько раз уже
так бывало, – пообещала она ему, не испытывая ни малейшей уверенности в своих
словах.
