Элизабет вернулась в Хэвенхёрст и распродала все, что было
ценного, чтобы расплатиться с карточными долгами отца и Роберта и оплатить
счета, по которым они задолжали во время ее дебюта в Лондоне. После чего
занялась устройством собственной жизни. Со всей решительностью и мужеством она
посвятила всю себя сохранению Хэвенхёрста и жизнеобеспечению своих восемнадцати
слуг, оставшихся с нею, единственно за крышу над головой, скромное пропитание и
новую ливрею раз в год.
Постепенно к ней вернулась способность улыбаться, и
воспоминания о пережитом унижении были уже не такими острыми. Она научилась не
оглядываться назад, перебирая свои ошибки, так как вспоминать о них и особенно
о последствиях, которые они повлекли за собой, было слишком мучительно. В конце
концов ей только семнадцать лет, и она сама себе хозяйка. И у нее был дом, в
котором она выросла и в котором заключался смысл ее жизни. В доме возобновился
старый уклад жизни – Элизабет снова играла в шахматы с Бентнером, занималась с
Эроном и изливала нерастраченную любовь на свою довольно странную семью и
Хэвенхёрст, не боясь, что ей не ответят взаимностью. Почти все ее время было
занято делами, и девушка была рада, что ей некогда подумать о Яне Торнтоне и
событиях, которые привели ее к добровольной ссылке. Теперь же стараниями дяди
ей придется не только вспомнить о нем, но и встретиться с ним. Без финансовой
поддержки дяди, хотя и скромной, она не смогла бы вот уже два года сохранять за
собой Хэвенхёрст. Чтобы содержать Хэвенхёрст в порядке и привлечь арендаторов,
необходимо было провести ирригационные работы. И пока она не может отказаться
от поддержки дяди.
Элизабет со вздохом открыла глаза, оглядела пустую комнату и
встала на ноги. «Я сталкивалась и не с такими трудностями, – сказала она себе.
– Любую проблему можно решить – нужно только как следует подумать. К тому же
Алекс теперь на моей стороне. Вместе мы сумеем придумать, как обойти дядю
Джулиуса».
Будем считать это вызовом с его стороны, воинственно
подумала она, отправляясь на поиски Алекс. В девятнадцать лет она еще не
утратила вкуса к жизни, а жизнь в Хэвенхёрсте была довольно рутинной. В конце
концов две-три волнующие поездки внесут некоторое разнообразие в ее жизнь. К
тому времени, как Элизабет разыскала Алекс в саду, она уже почти радовалась
предстоящим событиям.
Глава 8
Александру ни на секунду не обмануло безмятежное выражение
лица Элизабет и искусственная улыбка – с первого взгляда она поняла, что
хороших новостей ждать не приходится. Бентнер, развлекавший Алекс показом
достижений Элизабет в области цветоводства, пришел к тому же выводу. Они
обменялись с Алекс тревожными взглядами.
– Что случилось? – Алекс в волнении поднялась со скамейки.
– Даже не знаю, как тебе сказать, – удрученно вздохнула
Элизабет, усаживая Алекс обратно и садясь рядом с ней. Бентнер старался
держаться поблизости, притворяясь, что обрывает засохшие розы с кустов, готовый
в любую минуту дать совет или прийти на помощь. Чем больше Элизабет думала над
тем, как преподнести новость Алекс, тем более эксцентричным – и даже комичным –
казалось ей предложение дяди.
– Видишь ли, – объяснила она, – мой дядя расстарался и нашел
мне женихов.
– Что ты говоришь? – спросила Алекс, пытаясь разгадать,
отчего у подруги такое растерянное и удивленное выражение лица.
– Да. Надо сказать, его желание сбыть меня с рук настолько
велико, что он решился на меры, которые иначе как экстравагантными я назвать не
могу.
– Что ты имеешь в виду?
Элизабет с трудом сдержала неожиданный приступ истерического
смеха.
– Он разослал письма моим бывшим поклонникам, спрашивая,
интересует ли их по-прежнему моя особа…
– О Боже, – выдохнула Алекс.
– И если да, то он готов отправить меня к ним на несколько
денечков под опекой Люсинды, с тем чтобы они могли решить, подхожу ли я им.
– О Боже, – уже громче повторила Алекс.
– Он разослал пятнадцать писем. Двенадцать человек ответили
отказом, – продолжила Элизабет, и Алекс сочувственно покачала головой, – но
трое выразили согласие с его планом, и теперь я должна отправиться к ним с
визитами. А поскольку Люсинда сейчас в Девоне, то к первым двум кандидатам я
поеду с Aертой, которую буду выдавать за свою тетю. Правда, в Шотландию, к
третьему искателю моей руки, – Элизабет фыркнула, употребив это слово по
отношению к Яну Торнтону, – я поеду все-таки с Люсиндой. Надеюсь, что к этому
времени она вернется.
– Да, но к первым двум – с Бертой! Да она же боится
собственной тени!
Испуганная новым приступом накатившего на нее веселья,
Элизабет постаралась взять себя в руки.
– Да Бог с ней, с Бертой. Это самая незначительная из моих
проблем. Но я не против того, чтобы ты продолжала взывать к Господу, Алекс,
потому что спасти нас может только чудо.
– И кто же эти кандидаты? – спросила Алекс. Увидев, какой
странной улыбкой озарилось лицо Элизабет, она еще больше встревожилась.
– Двух я вообще не помню. Забавно, не правда ли? –
продолжила Элизабет с веселым удивлением. – Двое взрослых мужчин познакомились
с девушкой, которая произвела на них настолько сильное впечатление, что они
поспешили к ее брату просить ее руки, а она, эта девушка, совершенно не помнит
их, за исключением одного имени, да и то смутно.
– Ну, это как раз неудивительно, – возразила Алекс. – Ты
очень красива, и такое случается часто. Когда в свете появляется юная
дебютантка, мужчины быстренько оценивают ее, причем часто довольно
поверхностно, и решают для себя, хотят ли они эту девушку себе в жены. И если
хотят, то делают ей предложение. Я не думаю, что это разумно с их стороны, так
же, как считаю неправильным выдавать девушку за человека, которого она совсем
не знает, и рассчитывать при этом, что она будет чувствовать к нему какую-то
привязанность после свадьбы. Однако в свете это называется цивилизованным
способом устраивать браки.
– В действительности это как раз самый варварский способ, –
с жаром сказала Элизабет, пытаясь отвлечься от своих личных несчастий,
переключившись на обсуждение более общих проблем.
– Так кто же они, Элизабет? Возможно, я знаю кого-нибудь из
них и помогу тебе вспомнить. Элизабет вздохнула.
– Первый – сэр Фрэнсис Белховен…
– Ты шутишь! – в ужасе оборвала ее Алекс, бросив испуганный
взгляд на Бентнера. Элизабет чуть приподняла тонкие брови в ожидании дальнейшей
информации. – Боже, это ужасный, развратный старик, – возмутилась Алекс. – У
меня просто не хватает благопристойных выражений, чтобы описать его. Он тучен и
лыс, а его распущенность и глупость просто вошли в поговорку. К тому же он
фантастически жадный, просто невероятный скряга!
