– Ну, да, думаю, что так. В некотором роде.
– И несомненно, собирается сказать нам об этом лично, когда
мы вернемся?
Джейк заколебался, взвешивая свою уверенность в том, что Ян
не намерен говорить ничего подобного, и несомненность того, что если он не
приведет этих женщин обратно, ему придется готовить еду самому и лечь спать с
больной совестью.
– Почему бы не предоставить ему возможность принести
извинения самому? – уклончиво ответил он.
Люсинда вышла на тропинку, ведущую наверх к дому, и
по-хозяйски кивнула Джейку:
– Понесете наши вещи. Идем, Элизабет.
Пока они шли к коттеджу, Элизабет разрывалась между желанием
выслушать извинения Яна и желанием убежать. В камине уже горел огонь, и она
испытала огромное облегчение, увидев, что негостеприимного хозяина в комнате
нет.
Однако он появился буквально через несколько секунд, на этот
раз уже без куртки, с охапкой дров, которую бросил у камина.
Выпрямившись, он повернулся к Элизабет, которая наблюдала за
ним с деланно безразличным выражением лица.
– Кажется, вышла ошибка, – коротко сказал он.
– Значит ли это, что вы вспомнили о своем приглашении?
– Оно было отправлено вам по ошибке. Я приглашал сюда совсем
другого человека. Но к несчастью, письмо попало к вашему дяде.
До этого момента Элизабет казалось, что в большей степени
унизить ее уже невозможно. Лишенная даже слабой защиты праведного негодования,
она оказалась перед фактом, что явилась сюда непрошеной гостьей и в результате
оказалась в дураках не один раз, а дважды.
– Как вы сюда добрались? Я что-то не слышал топота лошадиных
копыт.
– Большую часть пути мы проехали в наемном экипаже, – уклончиво
ответила Элизабет, ухватившись за ранее высказанную версию Люсинды, – но он
сразу уехал, как только доставил нас сюда. – Она увидела, как недовольно
сузились глаза Торнтона, когда он понял, что теперь от них не отвязаться, если
только он не решится потратить несколько дней на то, чтобы отвезти их обратно в
гостиницу.
Испугавшись, что слезы, подступившие к глазам, вот-вот
прольются, Элизабет запрокинула голову и отвернулась, притворяясь, что
разглядывает потолок, лестницу, стены, что угодно, лишь бы не смотреть на него.
Сквозь пелену слез она вдруг впервые заметила, что в этом месте, похоже, не
убирались, как минимум, год.
Люсинда, тоже осмотревшая помещение, пришла к такому же
выводу.
Джейк, предчувствуя, что старая леди сейчас выскажет что-нибудь
оскорбительное в адрес жилища Яна, нарушил паузу, демонстрируя преувеличенную
радость.
– Так-так-так, – весело заговорил он, потирая руки и подходя
к огню. – Ну, теперь, когда все утряслось, может быть, представимся, как
полагается? А потом займемся ужином. – Он вопросительно посмотрел на Торнтона,
ожидая, что тот возьмет представление на себя, но Ян, вместо того чтобы сделать
это, как полагается, просто кивнул головой в сторону красивой блондинки и
сказал:
– Элизабет Кэмерон – Джейк Уайли.
– Как поживаете, мистер Уайли? – спросила Элизабет.
– Зовите меня Джейком, – бодрым голосом сказал он, потом
выжидательно повернулся к страшной дуэнье: – А вы?
Испугавшись, что Люсинда сейчас набросится на Яна за его
галантное обращение, Элизабет поспешно сказала:
– Это моя компаньонка, мисс Люсинда Трокмортон-Джонс.
– Боже милостивый! Целых два имени. Ну, я думаю, можно не
соблюдать формальности, раз уж нам придется провести тут вместе несколько дней!
Зовите меня просто Джейком. А как мне вас называть?
– Вы можете называть меня мисс Трокмортон-Джонс, – сообщила
ему Люсинда, глядя на кончик своего птичьего носа.
– Э-э… очень хорошо, – ответил Джейк, бросив тревожный
взгляд на Яна, который, казалось, с удовольствием наблюдал за его тщетными
попытками создать атмосферу непринужденности. Расстроенный Джейк запустил
пальцы в свою густую шевелюру и попытался изобразить на лице улыбку.
Неуверенным жестом он обвел неприбранную комнату. – Ну, а теперь, когда мы
познакомились, надо бы сделать уб… а-а… уб… да, раз уж у нас тут такая
замечательная компания, нужно…
– Снять со стола стулья? – помогла ему Люсинда. – И подмести
пол?
– Люсинда! – в отчаянии прошептала Элизабет. – Они же не
знали, что мы приедем.
– Ни один уважающий себя человек не останется в таком месте
даже на одну ночь, – отрезала Люсинда, и Элизабет со смешанным чувством тревоги
и восхищения увидела, как эта доблестная женщина развернулась и атаковала их
негостеприимного хозяина. – Ошибка это была или нет, но ответственность за наше
пребывание здесь лежит на вас! И я жду, что вы вызовете своих слуг, которых вы
куда-то попрятали, и велите им немедленно постелить нам чистое белье. Я также
вправе надеяться, что к утру здесь будет чистота и порядок! Из вашего поведения
явствует, что вы не джентльмен, но мы – леди и ждем, чтобы с нами обращались
соответственно.
Краем глаза Элизабет наблюдала за Яном Торнтоном, который
совершенно равнодушно выслушал эту отповедь, однако она заметила, как у него на
шее нервно запульсировала жилка.
Но Люсинде не было никакого дела до его реакции и, подхватив
свои юбки, она повернулась к лестнице, а потом к Джейку:
– Вы можете показать нам наши спальни. Мы хотим отдохнуть.
– Отдохнуть! – закричал Джейк как громом пораженный. – Но…
но как быть с ужином?
– Вы можете подать его нам наверх.
Видя, что Джейк пребывает в полном недоумении, Элизабет
решила простым и вежливым языком изложить смысл сказанного ее компаньонкой.
– Мисс Трокмортон-Джонс хочет сказать, что мы слишком
устали, чтобы составить вам приятную компанию за столом, и поэтому предпочли бы
поужинать у себя в комнатах.
– Вы поужинаете, – ужасным голосом, от которого у Элизабет
кровь застыла в жилах, сказал Ян Торнтон, – вы поужинаете тем, что приготовите
себе сами, мадам. И если вам нужно чистое белье, вам придется сходить за ним в
кабинет. А если вам нужны чистые комнаты, приберитесь в них. Я ясно выразился?
– Предельно! – возмущенно начала Элизабет, но Люсинда
перебила ее голосом, дрожащим от гнева:
– Вы что, сэ-э-эр, предлагаете нам выполнять работу
прислуги? Опыт общения со светским обществом, и особенно с Элизабет, породил у
Яна сильнейшее презрение ко всем амбициозным, мелочным, во всем потакающим себе
молодым женщинам, весь смысл жизни которых составляли наряды и драгоценности,
которые они стремились приобрести с минимальными затратами усилий и денег.
