– Очень хорошо, – сказала Люсинда, стиснув зубы, чтобы не
сказать чего – нибудь лишнего. – Дело в том, что моим долгом и высокой
обязанностью является следить за физическим и душевным здоровьем леди Кэмерон и
всячески опекать ее. В настоящий момент, учитывая состояние вашего жилища,
первое кажется мне более уязвимым, тем более что при сложившихся отношениях у
вас вряд ли появится желание выйти за рамки допустимого. Скорее, нужно следить,
чтобы вы не убили друг друга. Тем не менее я считаю своим долгом обеспечить
этот дом необходимой прислугой. И хочу, чтобы вы дали слово джентльмена не
оскорблять Элизабет в мое отсутствие ни физически, ни морально. Она и так уже
достаточно натерпелась от своего дяди. И я никому не позволю сделать ее жизнь
еще ужаснее, чем она уже есть.
– Простите, а что вы подразумеваете под «ужасной жизнью»? –
неожиданно для себя спросил Ян.
– Я не вольна обсуждать с вами ее проблемы, – сказала
Люсинда, сдерживая радость в голосе, – но прошу вас вести себя, как подобает
джентльмену. Вы даете мне слово?
Поскольку Ян не собирался притрагиваться к ней даже пальцем,
так же как и вообще тратить на нее свое время, он решительно кивнул,
– Она будет в полной безопасности от меня.
– Именно это я и надеялась услышать, – бессовестно солгала
Люсинда.
Через несколько минут Элизабет увидела, как Ян и Люсинда
вышли из коттеджа, но понять по их лицам, о чем они говорили, было невозможно.
Вообще единственным человеком здесь, не скрывающим своих
чувств, был Джейк Уайли, который в эту минуту появился на дворе, ведя в поводу
двух лошадей. Элизабет показалось подозрительным, что Джейк, который ушел
седлать лошадей мрачный, как туча, теперь светился нескрываемой радостью. С
театральным поклоном он широким жестом указал на черного коня со старым седлом
на спине, беспокойно поводившего боками. – Это для вас, мэм, – сказал он
Люсинде, ухмыляясь. – Его зовут Атилла.
Люсинда пренебрежительно оглядела коня, затем переложила
зонтик в правую руку и натянула перчатки.
– Ничего получше у вас нет?
– Нет, мэм. Лошадь Яна захворала.
– Что ж, прекрасно, – сказала Люсинда, решительно двинувшись
вперед. Но как только она оказалась в пределах досягаемости, конь внезапно
оскалился и лязгнул зубами. Люсинда, не замедляя шага, хорошенько ударила его
между ушами своим зонтиком.
– Спокойно! – скомандовала она и, не обращая внимания на
ворчание испуганного животного, обошла вокруг него. – Ты сам виноват, – сказала
она коню. Джейк придержал Атиллу за морду, а Ян любезно подсадил Люсинду в
седло. Но как только Джейк передал ей вожжи, Атилла начал метаться из стороны в
сторону и в раздражении крутиться на месте.
– Я не терплю своенравных животных, – предупредила Люсинда
коня самым строгим тоном, но видя, что тот не собирается подчиняться и
продолжает свои угрожающие прыжки, она вдруг резко натянула вожжи, одновременно
с силой ткнув его в бок зонтиком. Атилла жалобно заржал и вдруг оживленной
рысью послушно направился к дороге.
– Вот как с ним надо обращаться! – сказал Джейк, глядя им
вслед и переводя взгляд на Яна. – Это животное не понимает слова «лояльность».
– И, не дожидаясь ответа, Джейк вскочил в седло и пустился вдогонку.
К этому времени Элизабет уже полностью утратила способность
понимать, что вокруг нее происходит. Она искоса глянула на стоявшего рядом с
ней Яна. Этот непредсказуемый человек смотрел вслед Люсинде, засунув руки в
карманы, с сигаретой в белых зубах, и широко ухмылялся. Элизабет решила, что
эта ухмылка относится к неожиданной способности Люсинды справляться с упрямыми
лошадьми, и сказала:
– Кажется, дядя Люсинды занимается разведением лошадей.
С видимой неохотой Ян оторвал восхищенный взгляд от прямой
спины Люсинды и перевел его на Элизабет.
– Поразительная женщина, – покачав головой, сказал он. –
Интересно, бывают ситуации, когда она оказывается не на высоте?
– Мне, во всяком случае, о них неизвестно, – засмеявшись,
ответила Элизабет и сразу же почувствовала себя неловко, так как улыбка
внезапно исчезла с его лица, и оно опять стало сухим и отчужденным.
Она глубоко вздохнула и, сцепив за спиной трясущиеся руки,
решила сделать попытку примирения.
– Мистер Торнтон, – тихо начала Элизабет, – неужели между
нами обязательно должна быть вражда? Я понимаю, что мой приезд сюда… причиняет
вам неудобства, но ведь это ваша вина… ваша ошибка, – осмотрительно поправилась
она, – явилась тому причиной. И вы не можете не видеть, что мы терпим от этого
не меньше неудобств, чем вы. – Ободренная тем, что он не возражает, она уже
более смело продолжила: – Поэтому, мне кажется, будет лучше всего, если мы
попытаемся пережить это время с наименьшим ущербом друг для друга.
– Я думаю будет лучше всего, если я извинюсь за то, что
причинил вам «неудобства», а вы уедете отсюда сразу же, как только я сумею
найти для вас экипаж.
– Но я не могу уехать! – воскликнула Элизабет.
– Почему, черт возьми?
– Потому что… ну… мой дядя, он очень суровый человек и не
любит, когда нарушают его инструкции. Предполагается, что я пробуду здесь
полную неделю.
– Я напишу ему письмо и все объясню.
– Нет! – вырвалось у Элизабет. Она представила себе реакцию
дяди, если ее третий раз подряд выдворят раньше срока. Он не так глуп, чтобы
ничего не заподозрить. – Он обвинит в этом меня, понимаете?
Несмотря на намерение Яна не вдаваться в ее проблемы, его
несколько обеспокоили очевидный страх Элизабет перед дядей и характеристика
«суровый». Учитывая ее поведение полтора года назад, он не сомневался, что
Элизабет Камерон сделала достаточно, чтобы заслужить хорошую трепку от своего
несчастного опекуна, Но если даже и так, ему все равно не хотелось, чтобы ее
нежной кожи коснулся ремень. То, что случилось между ними, было глупостью с его
стороны, но это было давно. Теперь он уже почти женат на красивой, чувственной
женщине, которая устраивает его во всех отношениях. Почему он должен обращаться
с Элизабет так, словно у него остались к ней какие-то чувства, пусть даже и
злость?
Элизабет почувствовала его колебания и решила закрепить свое
преимущество.
– Ведь между нами не произошло ничего такого, что могло бы
помешать нормальным отношениям в настоящем. Я хочу сказать, что если вдуматься,
то это ведь было не более чем небольшое загородное приключение, не так ли?
– Конечно.
– И никто из нас при этом не пострадал, верно?
– Верно.
