Он глубоко вздохнул и засунул руки в карманы, с трудом
сдерживаясь, чтобы не подойти и не обнять ее.
– Здесь великолепный вид, – сказала она, поворачиваясь к
нему.
Ян сделал еще один долгий вдох и отрывисто спросил:
– Я бы хотел, чтобы вы еще раз рассказали мне, что случилось
той ночью. Как вы оказались в оранжерее? Элизабет подавила раздраженный вздох.
– Вы знаете, как я там оказалась. Вы послали мне записку. Я
подумала, что она от Валери – сестры Черайз – и пошла в оранжерею.
– Элизабет, я не посылал вам записки, я сам получил ее.
Элизабет пожала плечами и прислонилась к дереву.
– Я не понимаю, к чему нам обсуждать все это снова. Вы не
верите мне, а я не верю вам.
Она ожидала услышать в ответ какой-нибудь оскорбительный
выпад, но вместо этого Ян сказал:
– Я верю вам. Я видел на столе в коттедже ваше письмо. У вас
замечательно красивый почерк.
От его серьезного тона и неожиданного комплимента Элизабет
растерялась.
– Спасибо, – зачем-то сказала она.
– Каким почерком была написана полученная вами записка?
– – Ужасным. Кстати, вы сделали ошибку в слове «оранжерея».
Его губы дрогнули в невеселой улыбке.
– Уверяю вас, я знаю, как пишется это слово. И, может быть,
у меня не такой красивый почерк, как у вас, но каракулями его тоже не назовешь.
Если вы мне не верите, я буду счастлив доказать вам это, как только мы вернемся
в дом.
Элизабет видела, что он не лжет, и ею постепенно начало
овладевать предчувствие какого-то ужасного предательства. Его последние слова
окончательно укрепили ее подозрения.
– Мы оба получили записки, которых никто из нас не писал.
Значит, кому-то было нужно, чтобы мы встретились там и чтобы все об этом
узнали.
– Нет, люди не могут быть так жестоки! – воскликнула
Элизабет, качая головой. Ее сердце отказывалось верить тому, что разуму
казалось очевидным.
– Как видите, могут.
– Нет, не говорите так, – закричала она, не в силах вынести
еще одно предательство. – Я все равно не поверю! Это, должно быть, какая-то
ошибка, – упорно твердила Элизабет, но сцены из прошлого представали перед ее
мысленным взором: Валери настаивает, чтобы именно Элизабет уговорила Яна
Торнтона пригласить ее на танец…. Валери расспрашивает, где Элизабет укрылась
от дождя… лакей передает ей записку и говорит, что она от Валери. Валери,
которая была ее подругой. Валери с хорошеньким личиком и глазами, которые
преследовали ее повсюду…
Боль осознания этого предательства была такой сильной, что
Элизабет обхватила себя руками и закачалась, чувствуя, что разрывается на
части.
– Это была Валери, – еле выговорила она. – Я спросила тогда
у лакея, кто дал ему эту записку, и он сказал, что Валери. Столь низкое
злодеяние не укладывалось у нее в голове.
– Позже я решила, что вы доверились ей и попросили передать
мне эту записку.
– Я бы никогда не сделал ничего подобного, – резко ответил
Торнтон. – Я знал, что вы придете в ужас, если о наших
отношениях кто – нибудь узнает.
Даже Ян не смог отнестись к поступку Валери со своей
обычной! невозмутимостью. Элизабет закрыла глаза и вспомнила Валери, катающуюся
в парке с виконтом Мондвэилом. Ее жизнь была разбита – и все из-за того, что
та, которую она считала своей подругой, возжелала ее жениха. Слезы защипали ей
глаза.
– Это была интрига. Она разрушила мою жизнь, – надломленным
голосом сказала Элизабет.
– Но почему? – спросил Ян. – Почему она так поступила с
вами?
– Я думаю, она хотела заполучить Мондвэйла и… – Элизабет
почувствовала, что расплачется, если скажет еще хоть слово, и, покачав головой,
сделала попытку уйти, чтобы выплакаться где-нибудь в одиночестве.
Чувствуя, что не может дать Элизабет уйти, даже не
попытавшись утешить, Ян схватил ее за плечи и притянул к своей груди, не
обращая внимания на слабое сопротивление.
– Не надо, пожалуйста, – прошептал он ей в волосы. – Не
уходите. Она не стоит ваших слез.
Оказавшись в его объятиях, Элизабет испытала потрясение не
меньшее, чем от своего несчастья, и все это вместе парализовало ее волю.
Опустив голову, она стояла, не шевелясь, из ее глаз текли слезы, тело
вздрагивало от сдерживаемых рыданий.
Ян еще крепче обхватил ее руками, как будто тем самым мог
взять на себя ее боль. Но когда и это не оказало успокоительного Действия, он в
совершенном отчаянии попытался ее рассмешить.
– Если бы она знала, какой вы хороший стрелок, она ни за что
не осмелилась бы на это, – прошептал он и поднес руку к ее щеке, стирая слезы.
– И потом, вы всегда можете вызвать ее на дуэль. – Узенькие плечи Элизабет
вздрагивали уже не так сильно, и Ян попытался закрепить успех. – А еще лучше,
если вместо вас стреляться с ней будет Роберт. Он, может быть, и не так хорошо
стреляет, зато гораздо быстрее…
У нее вырвался смех сквозь слезы, и Ян продолжил:
– Но с другой стороны, если вы будете стрелять сами, вам
будет нелегко сделать выбор…
Он замолчал, и Элизабет прерывисто вздохнула.
– Какой выбор? – прошептала она ему в грудь.
– Куда стрелять, – засмеялся он, поглаживая ее по спине. –
Роберт носил ботинки со шнурками, поэтому я выбрал своей целью шнурок. Ну, а
вы, полагаю, могли бы отстрелить бант с ее платья.
Элизабет наконец подняла голову и рассмеялась.
Не осознавая, что делает, Ян осторожно провел пальцем по ее
нижней губе, но вдруг спохватившись, убрал руку.
Элизабет заметила, как неожиданно посуровело его лицо. Она
сделала глубокий прерывистый вздох, чувствуя, что еще немного и он поцеловал бы
ее, но в последний момент почему-то передумал. После всего, что она выяснила за
последние несколько минут, Элизабет уже не знала, кто ей друг, а кто враг, она
понимала только, что чувствует себя в безопасности рядом с Яном Торнтоном, но
его лицо вдруг снова стало отчужденным, и он попытался разомкнуть руки. Не
зная, что сказать и не уверенная в том, чего же она действительно хочет,
Элизабет заглянула ему в глаза и дрожащим голосом прошептала одно-единственное
слово, выразив в нем все свое смятение и мольбу понять ее…
– Пожалуйста…
Ян вопросительно приподнял брови.
– Я… – начала она, смутившись под его понимающим взглядом.
