– Я буду краток и буду говорить только по существу, – начал
он, но герцог остановил его, подняв свою длинную аристократическую ладонь.
– Пожалуйста, Ян, – охрипшим голосом сказал он, кивая на
стул напротив своего. – Я ждал этого момента дольше, чем ты можешь себе
представить. Прошу тебя, не лишай старика удовольствия принять своего законного
внука как полагается.
– Я приехал сюда не для того, чтобы положить конец семейной
вражде, – сухо ответил Ян. – Будь моя воля, ноги бы моей здесь не было!
Герцога задел его тон, однако он ничем этого не выдал.
– Полагаю, ты пришел взять то, что принадлежит тебе по
праву, – мягко обратился он к Яну, но его неожиданно прервал властный женский
голос, раздавшийся с дивана. Ян резко обернулся и увидел двух престарелых леди,
чьи маленькие хрупкие тела были почти не видны за большими диванными подушками.
– В самом деле, Стэнхоуп, – проговорила одна из них на
удивление сильным для ее возраста голосом, – как ты можешь рассчитывать, что
мальчик будет вести себя цивилизованно, если сам забыл о хороших манерах? Ты
даже не предложил ему выпить, не говоря уж о том, что забыл сказать о нашем
присутствии. – Легкая улыбка тронула ее губы, когда она перевела взгляд на
застывшего от неожиданности Яна. – Я твоя двоюродная бабушка Гортензия, –
сообщила она ему, царственно наклоняя голову. – Нас знакомили в Лондоне
несколько лет назад, но ты, я вижу, не запомнил меня.
Встретившись со своими двоюродными бабушками случайно и
больше ни разу не видев их, Ян не испытывал к ним ни привязанности, ни
неприязни. Он вежливо поклонился Гортензии, а она кивком головы указала ему на
вторую седую леди, которая, видимо, дремала, так как голова ее была опущена на
грудь.
– А эта особа моя сестра Чэрити, твоя вторая двоюродная
бабушка, которая, как всегда, дремлет. Сам понимаешь, возраст сказывается.
Маленькая седая головка приподнялась, голубые глаза
открылись и обиженно воззрились на Гортензию.
– Я всего на четыре года старше тебя. Гортензия, и с твоей
сторены очень нехорошо каждый раз напоминать мне об этом, – с упреком
воскликнула она, потом увидела Яна, и блаженная улыбка расплылась по ее лицу. –
Ян, мальчик мой дорогой, меня-то ты помнишь?
– Конечно, мадам, – галантно начал Ян, но Чэрити перебила
его.
– Вот видишь. Гортензия, – сказала она, победоносно глядя на
сестру, – меня он помнит, и это потому, что я не состарилась так, как ты, хотя
и старше тебя. Правда? – с надеждой спросила старушка, поворачиваясь к Яну.
– Послушайся моего совета – никому не задавай подобных
вопросов, – сухо сказал герцог. – Леди, – он сурово посмотрел на сестер, – нам
с Яном нужно кое – что обсудить. Я обещал вам, что вы увидите его, как только
он приедет. Я выполнил свое обещание и теперь настаиваю, чтобы вы позволили нам
заняться делами. Мы присоединимся к вам за чаем.
Ян промолчал, решив не расстраивать их сообщением, что не
пробудет здесь до чая. Гортензия встала и протянула ему руку для поцелуя. Ян
поцеловал ее руку и уже приготовился поцеловать руку второй леди, как Чэрити
подставила ему щеку, и Яну ничего не оставалось, как подчиниться необходимости.
Когда женщины удалились, вместе с ними ушли и вынужденные
любезность и мягкость Яна. Мужчины молча стояли и смотрели друг на друга –
совершенно чужие люди, у которых не было ничего общего, кроме разительного
внешнего сходства и крови, текущей в их жилах. Герцог застыл в гордой
аристократической позе, но глаза его излучали тепло, Ян с холодным решительным
лицом нетерпеливо похлопывал перчатками по ноге. Герцог не выдержал этой
молчаливой дуэли взглядов и сдался.
– Думаю, по такому случаю надо выпить шампанского, сказал
он, протягивая руку к сонетке, чтобы вызвать слугу. Резкий циничный ответ Яна
остановил его руку.
– По такому случаю нужно пить напитки покрепче. – На на то,
что Ян не только не видит повода для праздника, но и находит эту ситуацию
неприятной, не остался не замеченным герцогом. Однако он непринужденно
улыбнулся и дернул за сонетку.
– Шотландское виски, я угадал? – сказал он. Ян слегка
удивился осведомленности старика о том, что он предпочитает шотландское виски
всем остальным напиткам, однако он по-настоящему изумился, когда в то же
мгновение в кабинет вошел Ормсли, неся на серебряном подносе графин с виски и
бутылку шампанского. Либо дворецкий был ясновидящим, либо у него были крылья, в
противном случае это могло означать только одно поднос был приготовлен еще до
прибытия Яна.
Дворецкий улыбнулся Яну и так же быстро исчез, как и
появился, закрыв за собой дверь.
– Как ты думаешь, мы можем присесть или будем соревноваться,
кто кого перестоит?
– Мне бы хотелось покончить с этим как можно быстрее,
ледяным тоном ответил Ян.
Вопреки ожиданиям Яна Эдвард Эйвери Торнтон не оскорбился,
он смотрел на своего внука, и сердце его переполнялось гордостью за этого
сильного энергичного человека, который носил его имя. Больше десяти лет он с
презрением отказывался от самого высокого титула Англии, и если любого другого
человека это могло бы привести в ярость, Эдвард видел в гордом упрямстве и
высокомерии внука лишь проявление натуры истинного Торнтона. Правда, в
настоящий момент его упрямство шло вразрез с желаниями герцога, и потому Эдвард
приготовился вынести что угодно, лишь бы добиться того, чего желал больше всего
на свете, – примирения" со своим внуком. Он хотел если не любви, то хотя
бы уважения и маленького, совсем незначительного уголка в его сердце. И
прощения. Это было для него самым важным. Герцогу было необходимо, чтобы Ян
простил ему самую большую ошибку его жизни и то, что он слишком долго не хотел
признавать ее. И ради этого Эдвард был готов вынести от Яна все что угодно, за
исключением его немедленного отъезда. Если он не может получить от внука ничего
другого – ни привязанности, ни уважения, ни прощения, – он хотел хотя бы просто
побыть с ним какое-то время. Немного – день или два, или даже несколько часов,
которые остались бы ему на память, несколько воспоминаний, которые он мог бы
лелеять в своем сердце в оставшиеся до кончины дни.
– Возможно, мне удастся подготовить бумаги через неделю, –
уклончиво сказал герцог в надежде потянуть время.
Ян поставил бокал с виски на стол и холодным ясным голосом
произнес:
– Сегодня.
– Возникнет уйма юридических проволочек. Ян, который чуть ли
не ежедневно сталкивался с юридическими проволочками, с вызовом посмотрел деду
в глаза:
– Сегодня. Эдвард заколебался, потом вздохнул и кивнул.
– Думаю, мой юрист может заняться этим прямо сейчас, пока мы
здесь разговариваем. Это очень сложное дело и требует больших затрат времени,
так что в любом случае на это уйдет несколько дней.
