Да-да, ультиматум. Суваев уже вскользь обсудил этот вопрос с Зислисом, Фломастером и Хаецкими. Собственно, у Зислиса аналогичная идея вызрела самостоятельно, и это еще более укрепило Суваева в собственной правоте. Лейтенант, оказавшийся вовсе не таким тупоголовым воякой, каким выглядел, горячо поддержал Зислиса. Хаецкие излучали скепсис, но Суваев твердо знал: если дело вдруг начнет выгорать – на них можно будет смело рассчитывать.
Зислис сетовал, что не удалось найти других звездолетчиков Волги – Савельева, Юльку отчаянную, Шумова, Смагина, Риггельда, Василевского. Впрочем, Василевский, кажется, убит. Высокий индекс всех, кто хоть как-то был связан со сложной техникой и космосом, показался Зислису не случайным, и Суваев вынужден был признать, что в этом есть определенный смысл. Правда, нашлось единственное исключение – начальник смены станции наблюдения Стивен Бэкхем. Но если откровенно, Суваев всегда считал его недалеким человеком, непонятно как угодившим на подобную должность. А исключения, как известно, только подтверждают правила.
Романа Савельева Суваев знал плохо, но Зислис Савельева уважал, а Зислису верить можно. Если говорит, что дельный человек, значит, так оно и есть. Но, если честно, не очень-то Суваев надеялся на всю эту компанию звездолетчиков – они всегда были некоей высшей кастой, закрытой для остальных волжан. И проблемы у них были свои – особенные и непонятные, и разговоры, и поведение. По-видимому, эти ребята не дались в руки чужим. Либо погибли, либо сумели вовремя удрать. По крайней мере, среди сотни с высоким индексом оказались все, кого Суваев отметил бы и сам, за исключением пятерых человек: двух толковых девчонок-телеметристок – Яны Шепеленко и Вероники Дронь, хозяйки Манифеста Ирины Тивельковой, служащего директората Святослава Логинова и приятеля из «Техсервиса» Кости Зябликова, который, кажется, тоже имел какое-то отношение к Манифесту и Тивелькову должен был знать. Все знакомые, у кого по мнению Суваева имелись мозги, находились в данный момент на корабле неизвестной расы. Отсутствовали только звездолетчики (не считая Хаецких) да вышеупомянутая пятерка. А значит – нужно было действительно освоиться с управлением корабля. По-крайней мере, попытаться. Суваев смутно помнил ощущение собственного могущества и единения с кораблем, когда подключался к какой-то жалкой сантехнической машинерии. Что же будет когда он подключится к капитанскому пульту? Хватило бы индекса…
«Только бы хватило, – твердил про себя Суваев, вышагивая по нескончаемому коридору вслед за степенным свайгом в голубом комбинезоне. – Только бы хватило…»
Во второй раз группы уменьшили. Теперь волжан было шестеро – кроме самого Суваева еще Зислис, Веригин, Хаецкие и Фломастер. Те, кто и нужен. Чужие словно подыгрывают.
На этот раз их привели в совсем другое помещение. Суваев сразу стал озираться в поисках шкафов со скафандрами, но оказалось, что это всего лишь местный гараж. Подали плоскую платформу. Пола она не касалась, вероятно сработана была на антиграве. Но с другой стороны никто ею не управлял – свайг жестом велел всем влезть на нее, угрожающе встопорщил гребень и предупредил (через переводчика, разумеется):
– Роботы сследят непресстанно! Ниччего не предпринимать безз команды от ссвайга!
Суваев криво усмехнулся, опускаясь на корточки посреди платформы. Сначала приборы-переводчики допускали множество ошибок, но за пару часов общения с людьми быстро освоились с правилами языка, и даже произношение, сволочи, научились имитировать. Только шипящие по-прежнему затягивали. Все эти приборы явно были связаны в общую сеть и то, что узнавал и анализировал один, немедленно становилось достоянием всех остальных. В общем, удивляться не стоило.
Платформа двинулась вперед, плавно и без рывков, но тем не менее очень быстро. Четыре робота неслись следом. Все это происходило без всяких звуков, только слегка свистел в ушах поток встречного воздуха.
«Интересно, – подумал Суваев. – А встретим ли мы на корабле азанни и цоофт? Или лишь свайгов?»
Об оставшихся двух расах он как-то не думал – те происходили из миров, слишком уж непохожих на Волгу и Землю. И внутри корабля условия для них не те. Хотя, инсектоиды Роя, скорее всего, смогли бы безболезненно обитать в условиях, подобных земным или волжским.
– Куда это нас везут, интересно, – пробормотал Зислис и несильно пихнул Суваева локтем. – А Паш?
– Не знаю, – отрезал тот. – Хочу надеяться, что в капитанскую рубку.
– Так сразу? – усомнился Зислис и задумчиво почесал кончик носа. Ветер ерошил его волосы в странном несоответствии с посвистыванием в ушах.
– Думаешь, у чужих есть время? Вон, как бегают!
Зислис обернулся, словно действительно надеялся увидеть бегущих инопланетян. Потом вопросительно уставился на Суваева. Дружок Зислиса, Лелик Веригин, глядел на них, приоткрыв рот.
Суваев вздохнул. Как можно в возрасте Веригина оставаться таким лопоухим и восторженным? Словно мальчишка-старшеклассник.
Впрочем – Веригин умный парень, недаром у него высокий индекс. И реакция у него будь-будь, на смене была возможность не раз убедиться.
Суваев вдруг поймал себя на мысли, что думает о своих спутниках, о своем ближайшем окружении, как об экипаже, которым вскоре предстоит командовать. Словно капитанские нашивки уже сверкают на его рукаве. И он оборвал себя – потому что так думать было еще слишком рано. Но все равно мысли вертелись вокруг предстоящего испытания. А в том, что именно им вскоре предстоит подключаться к самым сложным и значительным системам на корабле, Суваев ничуть не сомневался. Потому что среди отобранной «квалифицированной» сотни за двадцатку индекс зашкаливал всего у одиннадцати человек. И остальных пятерых тоже увели одной группой – Суваев видел. Прокудина, Мустяцу, обоих сержантов из патруля и Сергея Маленко, из директората.
Наконец платформа вплыла в большой зал, напоминающий фойе в большом магазине. Ряды каких-то витрин непонятно с чем внутри, высокий сводчатый потолок. И три широченных двери в дальней стене.
Платформа подрулила к левой, и наконец-то замерла. Двери тотчас разошлись, как в лифте, открывая ход в просторную круглую комнату, совершенно пустую.
Это и правда оказался лифт – только на стенах его не было никаких кнопок, никаких органов управления. И движение его было плавным и неуловимым – совсем как у транспортной платформы. А потом двери снова разошлись, впуская их в еще один зал, побольше размерами, чем фойе внизу. У самой двери стояли три свайга в голубом.
– Входите! – велел один из них, и шестерка волжан, подталкиваемая в спины нетерпеливыми роботами, вошла.
В рубку. В ходовую рубку, конечно. Где еще, скажите на милость, могут быть экраны вместо стен, потолка и даже пола? Даже нет, не экраны – один сплошной экран, испещренный тысячами синеватых точек-звезд?
Восемь шкафов, несомненно с биоскафандрами внутри. И все, даже пульта без кресел нет.
– Разздевайтессь! – скомандовал свайг отрывисто.
Гребень у него заметно подрагивал, а вид был необычайно… солидный, что ли? Суваев инстинктивно заподозрил в нем большое рептилоидное начальство.
