– Теоретически возможна ситуация, когда на вахтах останутся только люди директората. Вдруг они сумеют обезвредить защиту?
– Корабль не подчинится, – заверил Фломастер. – Он так устроен.
– Витя, – Яна взглянула прямо в глаза канониру. – Я уже говорила, что корабельные системы можно менять. В соответствии со своими интересами. Я не могу гарантировать, что умники из директората не изобретут какой-нибудь неожиданный фокус. И вообще, когда что-нибудь нежелательное кажется невозможным – обыкновенно оно достаточно быстро происходит.
– Да кто у них на это способен-то? У них же доступ максимум пятнадцать у всех! – не сдавался Фломастер.
– Ну и что – доступ? Самохвалов вполне способен на какую-нибудь пакость. Или этот… как его… Осадчий. И вообще Яна права, – проворчал Суваев. – Лучше присматривать за директоратом. Не похожи они на дураков – видал, что в жилых секторах устроили? Я в какой-то бар вчера зайти пытался – так у меня деньги требовать начали! Пока бармен не узнал, не пускали…
Фломастер только головой покачал.
– Ну, ладно, – примирительно сказал Зислис. – А Рома об этом знает?
– Понятия не имею, – ответила Яна. – Именно поэтому я и хотела с ним поговорить.
– Кстати, – оживилась Юлька отчаянная. – А кто-нибудь знает зачем мы здесь торчим? Я ожидала, что Ромка начнет выбирать планету вроде Волги…
– А ты бы согласилась добровольно сойти с корабля? – чуть наклонив голову поинтересовалась Яна. Взгляд у нее сделался снисходительный. Так взрослые на детей смотрят.
Юлька пожала плечами:
– Ну… Не сейчас, наверное.
– Вот именно. Никто с корабля не сойдет. Все хотят на вахты. А Рома чего-то ждет.
– Чужих он ждет, – пояснил Фломастер. – Дома мы дали им по загривку, но значит ли это, что чужие успокоились? Да они сил соберут и снова за нами погонятся.
– И что? – Зислис лениво шевельнул бровями и откинулся в кресле, вопросительно глядя на канонира.
– Что-что, – буркнул Фломастер недовольно. – У капитана спрашивай.
– Мне кажется, – вмешался Суваев, – что Ромка выяснил о корабле что-то очень важное. И теперь просто растерялся. Он не знает, что с новым знанием делать.
– Да что он мог выяснить? Что такого, до чего не смогли бы докопаться мы?
Суваев поднял на Зислиса цепкий взгляд.
– Например, то, на что хватает только капитанского доступа.
Зислис задумался. Слишком все это было сложно.
Он давно утерял первую эйфорию после погружения в сознание корабля и объединенное сознание экипажа. Он понял, что даже в слиянии с кораблем возможности оператора не безграничны, хотя и весьма велики. И еще он стал догадываться, что корабль их чему-то учит. Но чему?
Зислис много бы отдал, чтоб узнать это. Почти все.
Кроме одного: возможности ходить на вахты. Это он бы не отдал ни за какие блага мира.
44. Александр Самохвалов, оператор сервис-систем, инженер-консультант директората, Homo, крейсер Ушедших «Волга».
– Ну, – спросил Шадрин. – И что ты от меня хотел?
Гордяев мрачно наполнил хрустальные стаканы.
– Во-первых, спасибо что пришел. Во-вторых, есть парочка вопросов.
Шадрин покосился на своих торпед – молчаливых и с виду безучастных.
– Только быстро. У меня мало времени.
Гордяев тоже покосился на шадринских торпед.
– Я могу говорить при них?
– Можешь. Они немые.
– Лучше бы глухие, – проворчал Гордяев. – Впрочем, ладно. Как жизнь, Леонид? Как новое место?
– Хреново, – честно ответил Шадрин. – Пойло – не в радость. На баб и смотреть уже не могу. А эти ублюдки с доступом еще и на вахты не пускают. Жаль, не перекоцали мы их в Новосаратове, пока маза была.
Гордяев многозначительно покивал и решил брать быка за рога. Шадрин не из тех, с кем нужно предварительно полчаса болтать о погоде и ценах на самогон.
– А скажи мне, Леонид… Ты знаешь, как этот землерой стал капитаном?
Шадрин насторожился.
– Тебе-то что?
«Ага, – подумал Самохвалов, настораживаясь. – Похоже, наши братцы-бандиты тоже призадумались о капитанстве… Прав Гордяев. Все-таки прав…»
– Ну, – Гордяев нарочито небрежно зашвырнул в пасть ломтик синтезированной ветчины. – Капитаны – они разные бывают. Был бы свой – глядишь, и вахты бы почаще случались…
Шадрин поиграл желваками на скулах.
– Слушай, Горец, – процедил он с неудовольствием. – Не темни, а? Спрашивай напрямую. Думал ли я с ребятами о смене капитана? Да, думал. Что еще тебя интересует? И что я получу в обмен на информацию?
Гордяев заметно оживился:
– Вот это деловой разговор! А то все эти обнюхивания, ощупывания… Детство, е-мое.
Шадрин равнодушно поглядел на шефа директората. Белесыми глазами убийцы. Но Гордяев знал, что равнодушие это напускное. Если бы Шадрину было неинтересно, он бы просто ушел. Или вообще не приходил. А раз есть интерес – значит можно договориться. Всегда можно договориться, почти всегда.
Гордяеву была очень нужна поддержка транспортников.
– Скажи, мы на Волге плохо жили?
Шадрин не ответил. Тогда ответил Гордяев – сам себе:
– По-моему, нормально жили. Ладили. Не цапались. Все были довольны.
– А я и сейчас доволен, – пробурчал Шадрин и могучим глотком опустошил стакан. – Ну и?
И тогда Гордяев поднял забрало.
– Давай сменим капитана.
– Как?
– А как их обыкновенно меняют?
– Не знаю, – беспечно ответил Шадрин. – Еще ни одного не менял.
– А месяц назад? Вы погулять к рубкам ходили? – Гордяев криво улыбался.
– Погулять, йопрст! Славно погуляли, до сих пор вспоминать стыдно. На рога я больше не попру, Горец. Если ты хочешь сесть в капитанское кресло, устраивай это собственными руками.
– Но ведь не даром, а Шадрон?
– Подробнее.
– Неограниченный доступ к вахте. И контроль за твоим сектором на твое усмотрение. Я не буду вмешиваться.
– Сектором? – Шадрин приподнял бровь.
– Хорошо. Не одним. Сколько тебе нужно? Два? Три? Пять?
Несколько секунд Шадрин делал вид, что размышляет.
«В самом деле, – подумал Самохвалов, изо всех сил стараясь, чтобы ничего не отражалось на лице. – А что просить? Он ведь никогда не заключал подобных сделок.»
Стало даже интересно, как Шадрин выкрутится.
– Я подумаю, – пообещал тот туманно.
