Тетка явно боялась оставаться одна даже с поверженным и связанным Терентием, а потому быстро возразила:
– Лучше я.
– Только плат накинь и шубейку, на дворе холодно.
Она явилась через минуту в сопровождении Свары и двух родственников (никак не могла понять их статус – не то родичи, взятые из жалости, не то бесплатные работники, скорее всего, и то, и другое). У меня мелькнула мысль, что зря Олена привела двух здоровых мужиков, с двумя да еще и Сварой в придачу я не справлюсь.
Решение пришло мгновенно, едва услышав их шаги и голоса на дворе, я прижала прихватом шею Терентия к полу (хорошо, что ухват большой, а шея не слишком толстая), и теперь стояла с видом победительницы, поставив на его спину ногу и уперев свободную руку в бок. С печки на меня восхищенно глазела Маня, неожиданно я озорно подмигнула девочке, та прыснула в кулачок и скрылась за занавеской.
Увидев супруга, Свара ахнула:
– А…
Но больше сказать ничего не успела, потому что я заорала громовым голосом:
– Куда грязными ножищами?! Вытереть ноги!
Кажется, елозить ногами по половичку у входа принялась даже Олена.
– Стоять там! – Моя рука вытянулась вперед ладонью, словно запрещая проход дальше порога. Чтобы не терять полученной форы из-за неожиданности, я продолжила в том же духе. Палец ткнул в притихшего Терентия: – Вот он знает, что я могу! – Рука приподняла башку с расквашенным носом, и голос почти ласково поинтересовался:
– Знаешь?
Кивнуть не получалось, потому что мои пальцы держали волосы крепко, сосед просто прохрипел:
– Знаю…
– Знает, – согласилась и я.
Вот придурки, пока я наклонялась к Терентию, меня можно было десять раз сбить с ног и саму уложить со связанными руками лицом в ту же лужу крови. Но я все рассчитала верно, сработал эффект неожиданности, только дольше тянуть нельзя, потому я с брезгливым выражением лица отпустила волосы поверженного соседа, освободила его шею от ухвата и распорядилась:
– Забирайте, только быстро, пока я не рассердилась снова.
Ну, мать, ты актриса! Тон не угрожающий, а почти ласковый, я словно сокрушалась о своей излишней силе, от этого становилось еще страшней. Ей-богу, у самой было ощущение, что могу также рядком уложить и троих пришедших. Наверное, у них тоже. Терентия, не развязывая, подхватили под руки и потащили вон из дома. Но когда его ноги уже почти пересекли порог, последовал новый удар:
– Куда?!
Все четверо в ужасе замерли.
– Шапку забыли, – я подхватила рогулькой ухвата шапчонку Терентия и бросила вслед убиравшимся незваным гостям. Свара только зубами заскрипела. Я поняла, что ее надо еще дожать. Выйдя в сени следом за компанией, я тихонько окликнула: – Слышь, Свара, вот он знает, что я могу и как… Чуть-чуть знает. Не вздумай ничего против сделать или замыслить, урою падлу. Ты поняла?
На Свару мой уркаганский жаргон произвел нужное впечатление, она шарахнулась к двери, перепуганно кивая.
На следующий день с самого утра два родственника-работника, что забирали побитого Терентия, уже ставили высокий забор взамен хлипкого плетня между нашими дворами. Завидев меня, они даже чуть отступили от забора и кивнули, приветствуя. Я важно кивнула в ответ.
А в тот вечер, закрыв дверь за незваными гостями и вернувшись в дом, я увидела двух моих дам, едва ли не стучащих зубами от страха. До них наконец дошло, кто рядом. Сначала стало смешно, но потом я вспомнила, как мы с Лушкой тряслись от страха только из-за того, что увидели на сеновале Анею, которая должна быть в это время в соседней деревне. Неудивительно, если после всех моих вывертов и обещаний Олена с Маней будут меня бояться. Пора исправлять положение.
– Так! Я никакая не ведьма и никого в дубовые колоды не превращала. И ничего такого не умею. Обещала просто, чтобы испугать.
– Да, а… – Олена выразительно кивнула на лужицу крови из носа Терентия.
– Это никакого отношения к колдовству не имеет, просто умение драться. Потом научу. Вытри, пожалуйста.
Все еще недоверчиво косясь на меня, Олена старательно вытерла следы преступления. Конечно, учить Олену приемам единоборств я не собиралась, просто нужно было что-то сказать.
– А что такое падла? – это Маня. Налицо первые проколы в воспитании, педагог ты хренов.
– Маня, это ругательство, которое произносить маленьким девочкам нельзя.
– А большим можно?
Я подумала и с чистой совестью заявила:
– Иногда можно.
Когда Маня уже спала, Олена осторожно поинтересовалась:
– И часто ты так… ругаешься?
Я честно созналась:
– Никогда.
– А как же сегодня? – усомнилась тетка.
– А что оставалось делать?
– Насть, ты словно старше меня…
О, еще одна сообразила! Сказать бы тебе, насколько я старше… Получалось, что на семь лет. Или моложе на… сколько там веков? Ой, получалось почти на восемь. Я невольно усмехнулась, а чтобы у тетки Олены не возникло новых ненужных мыслей, довольно пояснила:
– А здорово мы его побили и напугали.
– Не сотворила бы Свара чего в ответ.
– Пусть попробует, я ей рога поотшибаю, козе крашеной.
Что-то я агрессивная в этом тринадцатом веке стала, угрозы так и сыплются. Не моя вина, нечего мне жить мешать! Но вообще-то, я в двадцать первом веке так не ругалась и все эти уркаганские штучки только слышала. Послушала бы меня хоть одна из моих бабушек, инфаркт был бы обеспечен, мои интеллигентные старушки и не подозревали, что я способна откровенно материться (когда приспичит). Я и сама не подозревала. Вот оно, вредное влияние на неокрепшие умы ящика с голубым экраном, где еще можно нахвататься таких выражений, как не из всяких там страшилок?
То, что заглядывало в окно, солнышком назвать нельзя, на дворе светло и морозно, в доме темно и жарко. Мы топили печь от души, в качестве компенсации за моральный ущерб, нанесенный моей чуткой психике антигуманным поступком Терентия и Свары, я основательно пощипала их поленницу дров. А почему бы не взять, если люди удрали и вернутся ли до весны – неизвестно. В общем, мы целую неделю топили их поленьями, серьезно сэкономив собственные. Теперь пришлось лезть за своими… Ничего, у них не убудет.
Олена привычно отправилась к Авдотье узнавать новости, собираясь там и заночевать. Но дойти явно не успела, вернулась от ворот с явным испугом на лице.
– Что?
– Послы татарские приехали!
Я попыталась вспомнить, какой сегодня день, как-то не вспоминалось, и примет никаких в голову не приходило. Это все соседи, чтоб их, с ними все снова забудешь.
– Олена, какой сегодня день?
