Отец долго говорил дочери о том, что сознательно уходит с Батыем, уводит воинов и сына, чтобы у хана не было повода усомниться в его покорности.
– Я понимаю, что этим гублю и себя, и Атямаса. Но когда-нибудь позже люди разберутся, почему каназор Пуреш подчинился монгольскому хану. У мокши предателей не было, и я не предатель, не слушай, если меня будут так называть. На одно надеюсь, что ты сможешь справиться. А еще на то, что они не тронут наших земель и вообще забудут о мокше. Нарчатка, договорись с Пургазом, это меня он слушать не хотел, с тобой говорить будет.
Мокшане, знавшие боевой нрав Нарчатки, приняли смену правителя спокойно. Конечно, плохо, что каназор уводил дружину, но к чему такая дружина, которая ни с кем биться не собиралась?
Отец ушел, а сама княжна отправилась в лес к своей давней советчице. Ездила туда редко, чтобы не выдать место ее жизни, охрану с собой не брала. Это, конечно, рискованно, но Нарчатка никого не боялась, веря в свою счастливую судьбу.
Вот и теперь с ней была только ее лошадь, да и ту оставила на краю опушки, очертя с наговорами большой круг. Дальше одна, только одна. Привычная к лесу, как и к седлу, девушка пробиралась быстро и легко, ни одна веточка не хрустнула под ногами, нигде не вспорхнула спугнутая резким движением птица.
Но та, к которой она шла, все равно услышала и увидела, только не столько ушами, сколько внутренним слухом.
– Пришла… Отец ушел?
– Да, скажи, что делать?
Старуха-колдунья, сторонившаяся людей и жившая глубоко в лесу, вздохнула и сделала знак следовать за собой. Но в покосившуюся избушку приглашать не стала, сама села на небольшой пенек возле входа и предложила Нарчатке последовать ее примеру. Если бы кто-то увидел эту картину, то по поведению княжны, а теперь правительницы сразу бы понял, что она здесь не впервые. Даже скользнувшая из избушки кошка потерлась о ее ноги, словно приветствуя старую знакомую.
– Ох, тяжело тебе будет…
– Что ждет отца и Атямаса?
– Их? Гибель. Но они это знают и к этому готовы. А вот про себя послушай… Всю зиму у инязора Пургаза жили русские.
– Русские?! Да Пургаз русских ненавидит!
– Я тебя когда-нибудь обманывала?
Нарчатка опустила голову:
– Прости, просто трудно поверить, что Пургаз решил заключить договор с русскими князьями.
– Он не заключал договор с русскими князьями. Это не те русские. Эти издалека, их город погиб в огне монголов, и теперь русские мстят Бату-хану.
Глаза княжны загорелись, старуха внимательно пригляделась к девушке и продолжила:
– Но для тебя важнее, что ведет дружину женщина. Да, русские признали своей главой женщину. Не князем, нет, главой дружины.
Чуть помолчали. Нарчатка просто не знала, как относиться к такому сообщению. Какая ей разница, кто во главе русских? Но колдунья ничего зря не говорила, надо подождать, пока скажет остальное. Так и есть:
– Бату-хан ее боится, потому что за ней стоят духи Русской земли. Не те, что в больших домах с крестами, а те, что на капищах, пока не уничтоженных. И ты можешь либо встать рядом с этой женщиной, либо против.
Весной она начнет выманивать монголов из степей в леса, в наши леса. Пургаз поможет ей со своей дружиной. Он призвал духов предков на помощь и еще призовет. Но ты можешь заступить ей путь и, договорившись с монголами, как отец, ударить со своей стороны.
Нарчатка вздрогнула от этих слов, как от удара. Ей предстоит повторить путь отца?! Тоже договариваться с монголами, кланяться им и просить милости?! Но что-то подсказывало, что у старухи есть слова про запас. В ответ на умоляющий взгляд девушки та кивнула:
– Но можешь и помочь. Монголов не разобьете, но Батыя можно напугать, чтобы больше не приходил. Она надеется для своих земель именно на это.
– А как же мокша?
– Народ спрячется в лесах. А вот города… – старуха развела руками.
– А предки?
– Предки помогут, если станешь биться с захватчиками.
– Отец был бы против…
– Отец сделал свой выбор, его нельзя судить, он хотел как лучше для мокши. – Колдунья вздохнула. – Только не всегда лучше то, что таковым кажется. Тебе предстоит трудный выбор, но ты сильная, ты справишься. И никто тебя не осудит, что бы ты ни выбрала. Отец увел дружину, ты не можешь биться против монголов.
– Я соберу новую!
Нарчатка долго размышляла над словами колдуньи, а потом решила посмотреть, что же это за русская женщина.
И снова княжна спешила куда-то одна, она никого не боялась, и никто не дивился такой самостоятельности. Просто посоветоваться не с кем, мать не поймет, она не воительница, был лишь один человек, которому Нарчатка доверяла, потому что любила…
Вадун вопреки имени не был похож на коршуна, он был похож на древнего инязора Тёкшоня, каким его представляла Нарчатка по рассказам знающих людей. Только самые старые люди помнили Тёкшоня, и, по их словам, это был самый сильный и умный правитель. Но Вадун привлекал княжну не этим, она просто любила его как человека.
Отец ни за что не согласился бы на замужество дорогой дочери с простым воином, да еще и таким независимым. Теперь, когда отец уже далеко и неизвестно, вернется ли, Нарчатка могла выйти замуж свободно, но это казалось кощунственным. Иногда она задумывалась, что будет, если отец действительно не вернется, его запрет может остаться навсегда, но связывать свою судьбу с кем-то другим не желала. Она попросила три года на размышления, надеясь убедить отца, а что теперь?
Но сейчас Нарчатка ехала к любимому вовсе не за тем.
Вадун шагнул навстречу из своей избушки, тоже стоящей вдали от людей (он жил у вдовы кузнеца, кузницы уже давно не было, но сам двор был чуть в стороне). Никто не должен знать, что княжна приезжает сюда, не то пойдут пересуды…
Нарчатка смотрела на любимое лицо и думала о несправедливости. Вадун был куда лучше и благородней, не говоря уж о красоте, многих из тех, кто хотел бы на ней жениться. Ну почему он не княжеского рода?!
– Что не весела?
– А чему радоваться? Отец уехал с татарами и брат тоже.
– Я знаю.
– Кевена сказала, что у Пургаза всю зиму жили русские, которые воюют с монголами.
– Ты боишься русских и Пургаза?
– Нет, во главе дружины женщина, и ее боится Бату-хан. Я могу ей помочь, а могу помешать. Что делать?
Вадун вздохнул:
– Послушай свое сердце, оно подскажет верней всяких рассуждений.
– Уже весна, я хочу посмотреть на эту женщину. И знать, где будет ее дружина.
– Что ж, второе я сделаю, а первое… Назначь ей встречу.
– Где? Приводить русскую дружину на свои земли?
