Олег постарался биться на большой поляне, следя за тем, чтобы его дружина не углублялась в лес. Это было разумно, древляне наверняка оставили там засаду. Заманить киевского князя поглубже не удалось, его всадники, повинуясь приказу, долго держали древлян на расстоянии перестрела, не позволяя побить своих коней из-за кустов и почти не отвечая на вызов. Когда было выпущено уже достаточно много стрел впустую и древляне начали их экономить, князь кивком головы что-то показал Торлопу. Варяг кивнул и осторожно двинулся вперед. Его сотня следом. Из кустов снова полетели стрелы, но гораздо реже, было похоже, что древляне все же поистратились. Одна лошадь пала, всадник едва успел соскочить с нее. В ответ на это Торлоп с товарищами резко вскинули свои луки, и туча стрел полетела в обратном направлении. Из кустов, окаймляющих поляну, раздались вскрики. Олег довольно кивнул: попали! Древлянский князь Людок не выдержал засадного сидения и вывел своих навстречу киевлянам. Ожидавший этого Олег поднял руку и зычным голосом гаркнул:
– Князь Людок, я, князь Олег, воевода князя Игоря, пришел к тебе за данью. Не губи зря своих и моих людей, согласись платить ее по праву, и мы уйдем.
В ответ со стороны древлян раздался дружный хохот. Людок возразил:
– По какому праву ты требуешь дань, варяг?! Земля древлянская старше киевской, и наш род старше полянского! Мы должны иметь с полян дань! Ты ее привез?
Больше Олег вести переговоры не стал, он коротко приказал:
– Вперед!
Варяги были на лошадях, а многие древляне пешими. Воевать пешему с конным тяжело, тем более с конным варягом. Но и без коня дружина Олега грозна. Сам князь бился рядом со своими дружинниками. С высоты своего роста он рубил и колол тех, кто оказывался рядом, пока у его коня не посекли ноги. Древлянин, придумавший, как спустить огромного варяга на землю, тут же пожалел об этом, поскольку первым принял удар уже пешего Олега. Князь просто снес ему полчерепа со злости из-за загубленного коня, даже шлем не спас. Вот тут пригодились мечи, выкованные в лесах Плескова ковалями Сирка! Если б он только знал, что его оружие будет повернуто против своих же славян!
Мечи не подвели киевских дружинников, дружина Людока стала быстро редеть, выкошенная Олеговыми воинами. Киевский князь снова пытался воззвать к Людоку:
– Останови своих воев, не клади зря их жизни!
В ответ тот оскалился:
– За одну жизнь моих мы возьмем по две ваших, прежде всего твою!
Он бросился на Олега, как норманнский берсерк, тот сразу понял, что если противник и не добирает в умении владеть мечом, то его одержимость может перекрыть это неумение. Но ярость и гнев одинаково лишают разума что зверя, что человека. Ослепленный ими уязвим гораздо больше того, за которым холодный расчет. Олег не стал отбивать сумасшедшей силы удар Людока, просто увернулся от него, меч древлянина лишь скользнул по кованому оплечью варяга. Зато сам Людок слегка потерял равновесие и вместе с ним драгоценные мгновения, позволяя князю обернуться и ответить на удар. В следующее мгновение Олег оценил качество брони Людока, его меч тоже не смог прорубить кольчугу древлянина, правда, оставил на ней заметную вмятину. Невольно Олег подумал о синяке, который будет на теле. Зато об этом не думал соперник, не до того. Новый его бросок Олег уже принял клинком, два меча столкнулись в воздухе и, не сумев перебороть друг дружку, разлетелись в разные стороны. Нападать прямо древлянин больше не стал, понял, что напрямую не пересилит рослого варяга. Но и гонять себя по кругу, как привязанную лошадь, Олег ему не дал, после двух-трех ложных выпадов ответил сильнейшим ударом, выбившим меч из рук Людока. Древлянский князь не растерялся, выхватил клинок у лежащего в снегу сородича и снова бросился на киевлянина. Сколько бы продолжался этот бой, неизвестно, но тут на помощь Людоку пришел один из его дружинников. Олег, каким-то чутьем уловивший движение за спиной, едва успел увернуться от второго меча. Уворачиваясь, он пригнулся и одновременно полоснул клинком вправо чуть ниже щита. Нападавший свалился, заливая снег кровью, а на помощь теперь уже Олегу пришел Торлоп. Вдвоем с одним Людоком они могли бы справиться быстро, но князь вдруг приказал:
– Брось меч!
Людок в ответ расхохотался, явно не собираясь ни сдаваться, ни отступать. Олег с Торлопом напали одновременно, они не посекли древлянина, тот смог отбиться, но вот ответить уже не мог. Два рослых варяга спокойно оттесняли его к кустам, охватывая, как загнанного зверя. Людок и тут доказал, что его просто так не возьмешь. Продолжая отбиваться от наседавших киевлян, он издал клич, по которому на выручку своему князю бросились все еще остававшиеся в живых древляне. Забыв о самих себе, они прорывались ему на помощь. Олег продолжил загонять Людока, а Торлопу пришлось развернуться, чтобы защитить их спины. Но киевляне тоже подтянулись к своему князю, и сеча просто переместилась к Олегу. Людока все же зарубили, только не сам Олег, а один из его дружинников. Просто обошел сзади и полоснул клинком, отрубая руку ниже кольчужной сетки.
Полегли почти все древляне, какие стали биться, хотя и Олеговых взяли немало. Когда бой закончился, Олег дал знак, чтоб Ингорь подъехал ближе. Тот с восторгом оглядывал поляну, жадным взглядом впивался в каждого поверженного воя, хотя ему и не понять, где Ольговы, а где древляне, считал, что все это противник. Потому его еще сильнее удивили слова наставника.
Олег обвел рукой место рати с телами погибших, где еще не отошедшие от запала боя его дружинники искали своих, и вздохнул:
– Смотри, Ингорь, вот худшее, что может быть на земле славянской.
– Почему? – изумился мальчик. – Мы же победили, и наших не много полегло.
– Не в том сказ, что наших или ненаших. Здесь все славяне, все наши. Это самое худшее, когда славяне славян бьют. Не набежники, не чужие, а свои. И погибли древляне не в бою с врагами, а со своими братьями. Смерть каждого из побитых, древлянин ли, мой ли дружинник, на моей совести, не смог договориться или власть так показать, чтоб сразу поняли, что покориться надо. Запомни, худшее дело против своих славян воевать.
Ингорь хотел напомнить, что сам Олег варяг, предки у него вообще в норманнах есть, но глянул в его потемневшее лицо и не решился. Только все равно решил, что такие речи признак слабости. И даже не заметил, что остальные дружинники, даже варяги, внимательно князя слушают. Слушали и раненые, но уцелевшие древляне. Их Олег приказал не добивать, а помочь, да если смогут идти, отпустить. Так и сделали.
То ли это помогло, то ли еще что, только уже на следующий день вышли к Олеговой дружине послы от древлян с поклоном и просьбой не воевать больше, к себе позвали. Князь согласился, а своей дружине напомнил, чтоб не чинили разбоя на древлянской земле, мол, все, что в дани получат, дружине отдаст, потому с самими древлянами не задираться. «Любой народ требует уважения, тогда с ними разговаривать легко и просто. Зачем грозить да разорять, они и так уже поняли, что мы сильнее, дань сами дадут, а добро помнить будут».
Удивило Ингоря и поведение Олега у самих древлян, он шел не как захватчик, но как победитель. Карл, который учил мальчика всяким премудростям, толкнул его в бок локтем:
