Все мужчины – чудовища, эгоистичные, омерзительные чудовища…
Джордан молча изучал полубезумную женщину, стоявшую перед
ним. Глаза лихорадочно блестят, кулаки сжаты так сильно, что под кожей
выступили голубые вены. Да она и впрямь готова выполнить свою угрозу Очевидно,
ненависть к мужу пожирает ее, и эта фурия готова подвергнуть Александру
публичному скандалу и унижению только для того, чтобы отомстить другому
человеку – герцогу Хоторну.
– Вы целовали ее, – разъяренно шипела женщина, –
прикасались. Она сама признала…
– Мама, перестань! – вскрикнула Александра, обхватив себя
руками и сгибаясь, словно от жестокой боли. – Пожалуйста, пожалуйста, не делай
этого, – прерывисто пробормотала она. – Не делай этого со мной…
Джордан взглянул на женщину-ребенка, свернувшуюся в жалкий
клубочек. Трудно поверить, что это та же самая, веселая, остроумная, храбрая
девочка, спасшая его всего два дня назад.
– Бог знает, что еще ты позволила ему… Герцог с грохотом
ударил ладонью по столешнице, так что эхо удара разнеслось в отделанной
дубовыми панелями комнате.
– Довольно! – прогремел он. – Садитесь! Дождавшись, пока
миссис Лоренс неохотно повиновалась, Джордан встал, шагнул к Александре и, не
слишком нежно схватив ее за руку, поднял.
– Вы пойдете со мной, – приказал он. – Я хочу поговорить с
вами наедине.
Миссис Лоренс открыла было рот, чтобы возразить, но тут
наконец вмешалась вдовствующая герцогиня.
– Молчание, миссис Лоренс! – приказала она ледяным голосом.
– Мы достаточно наслушались ваших речей!
Александре приходилось почти бежать, чтобы не отстать от
герцога, пока он тащил ее через гостиную, по коридору, в маленькой салон,
выдержанный в сиреневых тонах. Только захлопнув за собой дверь, он выпустил
девушку, подошел к окну и сунул руки в карманы. Молчание длилось, действуя на и
без того натянутые нервы, но Джордан продолжал смотреть на ухоженные газоны, не
разжимая губ, мрачный как туча. Алекс понимала, что в эту минуту он пытается
найти выход из создавшегося положения, отделаться от ее родных и, уж конечно,
от нежеланной женитьбы. Она знала также, что под внешней невозмутимостью кипит
ужасная, вулканическая ярость, готовая в любой момент обрушиться на нее. Сгорая
от неимоверного стыда, Александра беспомощно ждала, наблюдая, как он с каждой
секундой все больше мрачнеет.
Вдруг мужчина обернулся так стремительно, что девушка
невольно отступила.
– Перестаньте трястись, как напуганный кролик! – рявкнул он.
– Это я попал в ловушку, не вы!
Мертвенное спокойствие снизошло на Александру, вытеснив все
ощущения, кроме сознания собственного позора. Маленький подбородок надменно
поднялся, плечи распрямились, и на глазах Джордана произошла удивительная метаморфоза
– эта девочка, отважно пытавшаяся обрести утраченное самообладание, выиграла
нелегкий поединок. Перед ним стояла исполненная достоинства, похожая на
мальчишку-сорванца королева в жалких обносках, со сверкающими, словно
бриллианты, глазами.
– Я не могла ничего сказать в той комнате, – объявила она
слегка дрожащим голосом, – потому что мама никогда не позволила бы, но, не
попроси вы разрешения поговорить со мной наедине, я сама бы сделала это.
– Выкладывайте все, что собирались сказать, и покончим с
этим поскорее, – небрежно бросил Джордан.
Александра вздернула подбородок чуть выше. Зря она
надеялась, что он не станет относиться к ней с таким же уничтожающим
презрением, как к матери.
– Сама идея нашего брака нелепа, – начала она.
– Вы совершенно правы, – грубо отрезал он. – Мы живем в
абсолютно разных, мирах.
– Верно, мисс Лоренс.
– Вы не хотите жениться на мне.
– В самую точку, – оскорбительно хмыкнул герцог.
– Но и я не желаю выходить за вас, – вскинулась она,
униженная до глубины души каждым недобрым словом, произнесенным герцогом.
– Крайне мудро с вашей стороны, – язвительно согласился он.
– И подумать только, как долго я заблуждался, считая, будто все девушки жаждут
заполучить богатого мужа.
– Но я не похожа на остальных девушек.
– Я почувствовал это с той минуты, как увидел вас.
Александра, расслышав очередное замаскированное оскорбление, едва не
задохнулась от досады:
– Значит, все улажено. Мы не женимся.
– Напротив, – возразил он звенящим от ярости тоном. – У нас
нет выбора, мисс Лоренс. Ваша маменька поступит в точности как обещает и
потащит меня в суд. Поверьте, она готова уничтожить вас, только чтобы наказать
меня.
– Нет, нет! – вырвалось у Александры. – Она не осмелится! Вы
совсем не знаете маму! Она… Она так и не оправилась после смерти папы. – Сама
того не сознавая. девушка вцепилась в рукав безупречно сшитого серого фрака и
умоляюще посмотрела на герцога. – Не позволяйте им вынудить вас жениться! Иначе
вы будете ненавидеть меня всю жизнь, я знаю! Вот увидите, деревенские жители
вскоре забудут о скандале! Простят меня и забудут! Во всем виновата я сама! Не
упади я так по-дурацки в обморок, вам не пришлось бы везти меня в гостиницу! Я
впервые в жизни потеряла сознание, да и то лишь потому, что убила человека, и…
– Достаточно, – резко перебил Джордан, чувствуя, как петля
брака неумолимо затягивается на шее. Пока Александра не заговорила, он
безуспешно пытался найти выход из невыносимого положения и был готов даже
схватиться за ее уверения в том, что мать скорее всего не способна на
решительные действия. Говоря по правде, Джордан уже начал придумывать
многочисленные и весьма убедительные причины, препятствующие свадьбе, из
которых не последним было то соображение, что девушка вовсе не желает
становиться его женой. Только… только он не рассчитывал, что малышка примется
самоотверженно умолять его не приносить себя в жертву на алтарь брака ради нее.
Кроме того, Джордан на несколько минут позабыл, что обязан ей своим
существованием.
Он молча изучал стоящее перед ним трогательно гордое дитя в
убогом платье. Она спасла ему жизнь, рискуя собственной, а он отплатил ей тем,
что навеки уничтожил для нее всякую возможность выйти замуж. А без мужа,
который возьмет на себя бремя ее забот, девочка вечно обречена тащить на своих
хрупких плечах тяжелую ношу беспорядочного хозяйства. Именно он невольно, но
бесповоротно разрушил ее будущее.
Джордан нетерпеливо вырвал рукав из пальцев Алекс.
– Иного выхода нет, – процедил он. – Я получу специальное
разрешение на брак
[3]
, и мы поженимся на этой неделе. Ваши мать и дядя. –
добавил он с обжигающим презрением, – могут остановиться в местной гостинице. Я
не потерплю их под своей крышей.
