Но когда недели превратились в месяцы, картины их короткой
семейной жизни больше не затмевали неумолимую действительность – ему
понадобилось иное, более сильное средство, чтобы заглушить неотвязный голос,
настойчиво побуждавший его оставить борьбу, позволить себе отдаться сладостному
забытью, покориться приветливым объятиям смерти.
Поэтому Джордан принялся придумывать новые сцены: приятные,
в которых Александра убегала от него, заливаясь мелодичным смехом, а потом
оборачивалась, протягивая руки и ожидая, пока он придет к ней; пугающие – вот
Тони выгнал Александру на улицу, и она живет в трущобах, ожидая, пока Джордан
вернется и спасет ее; сладострастные, где Александра лежала во всем великолепии
своей наготы на атласных простынях, ожидая, когда он возьмет ее.
Он придумывал десятки таких историй, в которых лишь одно
было общим – Александра всегда ждала его. Нуждалась в нем. Джордан понимал, что
это не более чем порождения фантазии, но не желал отказаться от единственного
оружия против угнездившихся в мозгу демонов, твердивших, чтобы он перестал
цепляться за здравый смысл, а потом и за жизнь.
Лежа в гнусной сырой камере, он придумал план побега,
ведомый одной целью – вернуться домой. К ней. Целый год понадобился, чтобы
понять пустоту и никчемность его существования, и теперь Джордан был готов
позволить Александре показать ему ее мир, где все было живым и настоящим,
подлинным и неиспорченным, где за каждым углом ожидало «нечто чудесное».
Джордан хотел очиститься от тюремной грязи и избавиться от
позорного налета бездарно прожитых лет.
Но была у него и еще одна цель, менее благородная, хотя и
столь же важная. Джордан хотел разоблачить негодяя, дважды стремившегося его
убить. И отомстить ему. Тони получал наибольшую выгоду от его смерти, но
Джордан пока гнал от себя эту мысль. Не здесь. Только когда доказательства
будут в его руках. Он любил Тони как брата.
Глава 17
Александра проснулась, чувствуя себя, как ни странно,
отдохнувшей и свежей после ужасной ночи слез и терзаний. Разоблачение
вероломства Джордана лишило ее иллюзий, но, совершая обычный утренний туалет,
девушка постепенно поняла, что избавилась от оков верности и преданности, целый
год связывавших ее с памятью о муже.
Теперь она свободна от Джордана Таунсенда. Слабая улыбка
тронула губы девушки. Присев перед туалетным столиком, она принялась
расчесывать длинные тяжелые волосы. Как забавно – пытаясь стать достойной женой
Джордана, она пошла против собственной природы, превратила себя в чопорную,
сурово-добродетельную особу, которая вполне подошла бы даже священнику, но, уж
во всяком случае, не беспринципному развратнику.
Александра неожиданно осознала, что всегда старалась стать
той, какой хотели видеть ее люди, которых она любила. Для отца она была скорее
сыном, чем дочерью, для матери – не ребенком, а опекуном, ради Джордана…
превратилась во всеобщее посмешище.
Однако отныне все изменится. Александра Лоренс будет жить
только для себя и попытается как можно веселее проводить время. Но для этого
необходимо разрушить созданное ею же самой впечатление, уничтожить репутацию
высокомерной, скучной, безмозглой дурочки, которую, сама того не желая, она
приобрела в высшем обществе.
И поскольку сэр Родерик Карстерз был ее самым влиятельным,
самым, красноречивым хулителем и критиком, с него, очевидно, и следовало
начинать. Энтони намеревался поговорить с ним утром, но, возможно, она сама
сумеет сказать или сделать что-нибудь такое, что изменит его мнение о ней.
Раздумывая, как лучше решить эту проблему, Александра
неожиданно припомнила слова Мелани Камден о том, что большей простушки никогда
еще не появлялось на лондонских балах. Следовательно, Мелани знала, что
Александра не пользуется уважением в свете, однако все же предложила ей дружбу.
Щетка застыла в руке девушки, на губах впервые за все это время заиграла
улыбка. Кажется, у нее все-таки появится настоящий друг в этом городе!
Ощущая, как неожиданно легко стало на сердце, Алекс высоко
заколола волосы и поспешно натянула тесные лосины и одну из рубашек, которые
надевала каждое утро для очередного поединка с Тони. Захватив рапиру и маску,
девушка вышла из комнаты, беззаботно напевая веселую мелодию.
Тони стоял один посреди опустевшей бальной залы, где они
упражнялись в фехтовании, и лениво похлопывал кончиком рапиры по сапогу.
Повернувшись на звук ее шагов, он облегченно вздохнул:
– Я сомневался, что вы придете, особенно после вчерашней
ночи.
Однако сияющая улыбка Александры свидетельствовала о том,
что она не сердится на Энтони, так долго скрывавшего истинную суть кузена.
Впрочем, она ничего не сказала вслух. Александра желала забыть и прошлую ночь,
и Джордана Таунсенда. Она надела стеганый нагрудник, маску и коснулась лба
рукоятью рапиры в знак приветствия достойному сопернику.
– К бою! – весело объявила она.
– Послушайте, Хоторн, – лениво растягивая слова, объявил
Родди Карстерз в самый разгар схватки, – не слишком ли рано скакать по всей
зале столь энергичным образом? – И, переведя взгляд на неизвестного партнера
Тони, восхищенно заметил:
– Кто бы вы ни были, даю слово, никогда еще не встречал
такого прекрасного фехтовальщика!
Александра в ожидании, пока ее затрудненное дыхание станет
ровнее, стояла, упершись кулаками в бока, и поспешно взвешивала, стоит ли
признаваться во всем Карстерзу или подождать, пока она не увидится с ним в
салоне, как намеревалась ранее. Однако, припомнив вчерашние слова Энтони,
девушка решила рискнуть. Больше она не струсит!
Заведя руки за голову, Алекс распутала завязки маски,
одновременно вытащила шпильки из волос и тут же быстрым движением стащила маску
и сильно тряхнула головой. Темные волосы рассыпались по плечам сверкающим
каштановым покрывалом.
– Не верю! – пробормотал обычно невозмутимый сэр Родерик,
ошеломленно глядя на смеющуюся молодую женщину. В эту минуту выражение его лица
было почти комическим. Он явно пытался осознать ту потрясающую истину, что
чопорная гусыня, на которой женился Хок, – вот эта красавица, стоящая перед ним
в тугих лосинах и сорочке, и при этом куда более привлекательная, чем в самом
откровенном бальном туалете. Более того, зеленовато-голубые глаза весело
поблескивают – она явно наслаждается его замешательством.
– Чтоб меня черти… – начал Родди, но низкий гортанный смешок
Алекс не дал ему договорить.
– Вне всякого сомнения, так оно и случится, – с деланным
сочувствием кивнула она, направляясь к нему с естественной грацией молодой
пантеры. – А если не случится, то лишь по ошибке, – добавила девушка,
непринужденно протягивая руку, словно не она только сейчас желала ему попасть в
ад.
