– Надеюсь, на этот раз вы решите устроить пышную свадьбу в
соборе, на которую будет приглашено все общество!
– Конечно, – сухо бросил Энтони.
Александра, все еще не очнувшаяся от потрясения, застыла, не
в силах шевельнуться.
Герцогиня, мрачно нахмурившись, обратилась к Александре:
– Никогда не признавалась в этом раньше, но я очень
суеверна. Мне кажется, все, что плохо начинается, редко кончается благополучно,
а вашу с Джорданом свадьбу… согласитесь, трудно назвать счастливым событием.
Торжественное венчание в соборе – именно то, что необходимо теперь. Весь свет
будет сгорать от любопытства, и это даст ему возможность поговорить о чем-то
другом, кроме ваших приключений. Думаю, три недели – вполне приемлемый срок для
подготовки. – И старая дама, не дожидаясь ответа, закрыла за собой дверь. После
ее ухода Александра судорожно схватилась за спинку кресла и медленно
повернулась к улыбающемуся Энтони.
– Боже, она еще более жестока, чем я воображал, заметил он
со смесью искренней любви и раздражения, покачивая головой. – Хок – единственный,
кого она не могла заставить повиноваться подобными взглядами. Мой отец, как,
впрочем, и отец Джордана смертельно ее боялись. А дед…
– Тони, – с отчаянием перебила Александра, умирая от стыда и
смущения, – что я наделала? Я не сознавала, что навлекла позор на семью. Почему
вы не сказали, что я слишком много трачу на наряды?
Только сейчас она с беспощадной ясностью поняла, какую
бесцельную, легкомысленную, расточительную жизнь вела.
– Александра!
Девушка безучастно уставилась в веселое лицо Энтони. –
Боюсь, вас подвергли беззастенчивому шантажу, бесцеремонным уговорам, играли на
вашей наивности и сознании вины. Моя бабушка пустила в ход все известные ей
средства, причем без малейших угрызений совести.
Он, ободряюще улыбаясь, протянул руку, и Александра не
задумываясь вложила пальцы в его теплую ладонь.
– Она совершенно здорова, вы не подтолкнули нас на путь
разорения и, уж конечно, ничем не запятнали имя Таунсендов.
Однако Александра ему не поверила. Слишком многое из
сказанного герцогиней приходило в голову ей самой. Вот уже больше года она жила
с людьми, принявшими ее в семью, не считавшимися ни с какими расходами, чтобы
окружить роскошью, подобающей молодой герцогине, а она? Чем отплатила им она?
Сначала Алекс успокаивала себя тем, что вдовствующая герцогиня нуждается в ее
обществе, особенно после смерти Джордана. Но последнее время она не часто
бывала со старой леди; времени, казалось, хватало лишь на то, чтобы помахать
друг другу, если их экипажи сталкивались на улице, или при встрече на лестнице,
когда каждая спешила по своим делам.
– Она правду сказала насчет Марбли? – пробормотала девушка.
– Да.
– Но он ничем не давал знать, что влюблен в меня, как
остальные денди. Не понимаю, почему он пытался меня похитить?
– По этому поводу у моей бабушки имеется весьма интересная
теория, касающаяся маленьких мальчиков и игрушек. Советую как-нибудь спросить у
нее.
– Пожалуйста, не говорите со мной загадками, – умоляюще
прошептала Александра. – Только объясните, что происходит.
Тони вкратце поведал о разговоре с бабкой.
– Дело в том, – закончил он, – что вы слишком неотразимы,
желанны и недоступны, а это не доведет до добра ни вас, ни всю семью.
– Какой ужас, – хмыкнула Александра. – Должно быть, вы
все-таки что-то утаили, признавайтесь.
– Позвольте узнать, понравился ли вам лондонский сезон?
– Он именно такой, как вы обещали, – волнующий, необычайно
интересный, и люди такие элегантные, я никогда не видела столько модных карет и
фаэтонов и…
Тони затрясся от смеха:
– Вы совсем не умеете лгать.
– Верно.
– В таком случае нам обоим придется говорить правду.
Александра нерешительно кивнула, все еще колеблясь.
– Как мне нравится лондонский сезон? – медленно повторила
она, обдумывая ответ. Подобно всем молодым аристократкам, во время сезона она
спала до полудня, завтракала в постели, переодевалась не менее пяти раз на дню,
К утренним визитам, променадам в парке, ужинам и балам, поглощавшим ее
свободное время. Однако одна неотвязная мысль часто терзала ее среди самых
изысканных: развлечений, в самые веселые мгновения: «И это все? Неужели ничего
больше?»
Не в состоянии взглянуть в глаза Тони, Алекс подошла к окну
и тихо призналась:
– Все это весьма забавно, однако иногда мне кажется, что я постоянно
присутствую на огромной сцене, где каждый играет отведенную ему роль. Я буду
скучать по Лондону, когда покину его, и стану с нетерпением ждать возвращения,
но все-таки чего-то не хватает. Возможно, мне следует найти себе какую-то
работу. Я чувствую себя не на своем месте, хотя еще никогда не была так занята.
Надеюсь, я не очень несвязно объясняю?
– Я всегда понимал вас, Александра. Ободренная его мягким
голосом, девушка обернулась и посмотрела Тони в глаза.
– Александр Поуп сказал, что развлечения – это счастье тех,
кто не способен мыслить. Я не совсем с ним согласна, но при этом не
удовлетворена подобной жизнью. Тони, вы никогда не устаете от бесконечных
бессмысленных увеселений?
– В этом году у меня просто не было на них времени. – Тони
широким жестом обвел комнату и сухо объяснил:
– Знаете, раньше я завидовал Джордану – его домам, землям,
богатству. Теперь, когда они мои, я словно получил сокровище, которое весит не
меньше тонны, – слишком ценное, чтобы пренебречь, слишком дорогое, чтобы
выбросить, слишком тяжелое, чтобы носить. Вы даже не представляете, как
разнообразны интересы Джордана и сколько времени уходит на то, чтобы
сообразить, как лучше управлять тем или другим предприятием. Когда Джордан в
двадцать лет унаследовал титул, владения Таунсендов были достаточно обширны, но
не велики. За семь лет он увеличил капитал вдесятеро. Джордан работал как
демон, но не отказывался от развлечений. Мне и в этом до него далеко.
– Именно поэтому вы не обращаете внимания на дам, которые
доводят меня до безумия, каждый раз расспрашивая о том, куда вы собираетесь
поехать вечером, с тем чтобы они тоже могли быть там?
– Нет, – рассмеялся Тони, – я пренебрегаю ими по тем же
причинам, что вы – своими поклонниками. Польщен, но не заинтересован.
– Неужели ни одна девушка за все эти годы не затронула
вашего сердца?
– Одна, – признался Тони усмехаясь.