– Вышло так, что мы дважды начинали семейную жизнь, один раз
в Роузмиде, почти полтора года назад, другой – в этом доме, только вчера.
Обстоятельства сложились таким образом, что оба раза трудно назвать удачными.
Сегодня третья, и последняя, попытка для нас с вами. Через несколько минут я
смогу решить, каким станет наше будущее. Однако в первую очередь мне бы
хотелось услышать, что вы скажете об этом… Он поднял со стола листок бумаги и
протянул ей.
Александра с любопытством развернула листок пробежала
глазами и едва не вскочила со стула подброшенная взрывом бешеной ярости. Как
выяснить, Джордан взял на себя труд скрупулезно перечислить более дюжины
сомнительных проделок, включая «дуэль» с Родди, скачки в Гайд-парке,
неудавшееся похищение, затеянное лордом Марбли, и несколько других эскапад.
Сравнительно невинные, они, однако, были изложены в таком свете, что казались
почти преступлением.
– Прежде чем вынести окончательное решение, – невозмутимо
повторил Джордан, не обращая внимания на зловещий блеск ее глаз, – я посчитал
справедливым дать вам шанс оправдаться по каждому пункту этого списка или
привести правдоподобные… или по крайней мере разумные объяснения.
Александра еще никогда не испытывала такого ослепляющего
бешенства. Именно оно, как ни странно, дало ей силы сдержаться. Она медленно
встала, сжимая кулаки. Ей ни разу не приходило в голову, что у него хватит
наглости осуждать ее поведение. Боже, да по сравнению с жизнью, которую он
ведет, она невинна как дитя!
– Из всех омерзительных, ханжеских, лицемерных… – взорвалась
было она, однако тотчас взяла себя в руки и усмирила бушующий гнев. Гордо
вздернув подбородок, Алекс взглянула в непроницаемые серые глаза и, испытывая
злорадное наслаждение от собственной дерзости, торжественно объявила:
– Виновна. Виновна в каждой бессмысленной, безвредной,
безобидной проделке, перечисленной в этом грозном списке!
Джордан молча смотрел на неукрощенную красавицу, стоящую
перед ним. Глаза сверкают, как у разъяренной тигрицы, грудь тяжело вздымается,
но ни тени страха, ни малейшего признака покорности. Гнев Джордана уступил
место невольному восхищению ее честностью и отвагой. Однако Александра не
собиралась ограничиваться лишь коротким подтверждением верности полученных им
сведений.
– Да как вы посмели предъявлять мне подобные смехотворные
обвинения и считать себя вершителем моей судьбы? – процедила она и, прежде чем
Джордан успел ответить, повернулась и направилась к двери.
– Немедленно вернитесь! – приказал Джордан.
Александра обернулась так быстро, что волосы хлестнули ее по
лицу.
– Обязательно вернусь, – мрачно заверила она. – Дайте мне
десять минут.
Джордан, задумчиво нахмурясь, уставился на захлопнувшуюся
дверь. Он не ожидал, что Александра так отнесется к его попытке изобличить ее.
Говоря по правде, он и сам не знал, чего надеется добиться этим, разве… разве
что попробовать по ее реакции выяснить, все ли это, на что она отважилась в его
отсутствие. Единственное, что он хотел… нет… жаждал узнать, но боялся спросить:
кто делил с ней постель и наслаждался этим прекрасным телом, пока его не было.
Потянувшись к стопке бумаг, он взял какой-то контракт и
принялся рассеянно читать.
«Да, идея со списком была не самой блестящей», – честно
признался себе Джордан несколькими минутами позже. И мысль эта получила
немедленное подтверждение, когда Александра наконец постучала в дверь,
ворвалась в комнату, не дожидаясь ответа, и бросила перед ним лист бумаги.
– Поскольку вы выразили желание обменяться обвинениями и
предложили возможность их опровержения, – прошипела она, – придется и мне
оказать вам ту же любезность, прежде чем предъявить ультиматум относительно
нашего будущего!
Джордан, едва заметно подняв брови, перевел взгляд с
прекрасного разрумянившегося личика на таинственный документ. Коротким кивком
показав жене на. стул, он подождал, пока та усядется, и развернул лист. Там
было всего шестнадцать слов. Восемь имен. Имен его бывших любовниц.
Отложив список, Джордан пожал плечами и ничего не ответил.
– Ну? – требовательно спросила Алекс, – Надеюсь, список
достаточно полон?
– Не совсем, – с раздражающей невозмутимостью Ответил он. –
Одна неточность и несколько имен пропущено.
– Неточность? – пробормотала Александра, завороженная
веселыми искорками в глазах мужа.
– Марианна Уинтроп пишет свое имя через два "н".
– Благодарю за ценные сведения, – парировала она. – И если
когда-нибудь вздумаю послать ей кричащий бриллиантовый браслет в дополнение к ожерелью,
которое, если верить слухам, подарили ей вы, уж конечно, постараюсь правильно
написать ее имя на карточке.
На сей раз уголки губ Джордана чуть дернулись в лукавой
усмешке, и Александра величественно поднялась – разгневанная, гордая юная
богиня, казавшаяся совсем маленькой рядом со смуглым надменным гигантом.
– Теперь, когда вы признали свою вину, я скажу, каким мне
видится наше будущее, – торжествующе заявила она и, набрав в грудь побольше
воздуха, договорила:
– Я собираюсь получить свидетельство о признании нашего
брака недействительным!
Безжалостные слова прогремели в оглушительной тишине, словно
раскаты грома. Но на лице Джордана не дрогнул ни один мускул.
– Недействительным, – повторил он наконец и с терпением
наставника, объясняющего очередную грубую ошибку ленивому, неспособному
ученику, мягко предложил:
– Не будете так добры объяснить мне, каким образом вы
намереваетесь этого добиться?
Его несокрушимое спокойствие снова взбесило Александру; она
едва удерживалась от желания пнуть его в коленку.
– Не стану затруднять себя перечислением подробностей. О
выдвинутых мной причинах вы узнаете от… от тех людей, которые занимаются всеми
этими вещами.
– Поверенные, – услужливо подсказал Джордан. – Этими вещами
обычно занимаются поверенные.
Муж продолжал вести себя с таким снисходительным
превосходством, что Александра терпела из последних сил, но окончательно
рассвирепела, когда он вкрадчиво добавил:
– Я могу порекомендовать превосходных адвокатов, в которых
совершенно уверен, поскольку обычно оплачиваю их услуги.
Он к тому же позволяет себе говорить с ней как с безмозглой
дурочкой! От оскорбления на глаза Александры навернулись слезы.
– Неужели я была такой доверчивой простушкой полтора года
назад, – с болью прошептала она, – что теперь вы искренне считаете, будто я
попрошу вашего адвоката дать мне совет?!
