Джордан сдвинул брови, не зная, как справиться с несколькими
ошеломляющими открытиями, случившимися одновременно. Первое: несмотря на
великолепную маску безразличия и несомненное мужество, Александра, очевидно,
была на грани истерики. Кроме того, храбрая невинная милая девочка, на которой
он женился, превратилась в поистине экзотическую красавицу, неукротимую и
манящую, приобретя при этом весьма нежелательную черту – вызывающую и дерзкую
непокорность. Третьим – и самым тревожащим – оказался тот неоспоримый факт, что
его по-прежнему влекло к ней, так же сильно, как полтора года назад. Нет,
сильнее. Гораздо сильнее.
– Я искренне хотел избавить вас от весьма неприятного и
ненужного испытания в конторе какого-нибудь неизвестного и, вероятнее всего,
болтливого адвоката.
– Почему же ненужного?
– Вы, кажется, забыли, что брак был заключен? – холодно
осведомился он.
Недвусмысленное напоминание о той ночи, когда она обнаженная
лежала в его объятиях, оказалось последней каплей, и натянутые нервы Александры
не выдержали.
– Я еще в своем уме! – рявкнула она, отчаянно пытаясь
пробиться сквозь стену его хваленого хладнокровия, даже если для этого
потребуется объяснить, каким образом она собирается получить разрешение на
признание брака незаконным. – Наш брак не имеет силы, потому что я выходила за
вас замуж не по собственной воле!
Однако Хок, вместо того чтобы встревожиться, казалось,
вот-вот расхохочется.
– Попробуйте сказать это поверенному, и он рассмеется вам в
лицо. Если браки должны считаться незаконными лишь потому, что невесте пришлось
выйти замуж не по своему выбору, значит, почти все супружеские пары лондонского
света живут в грехе!
– Но мне не просто «пришлось», – вскипела Александра. – Меня
обманули, уговорили, запугали и совратили!
– В таком случае найдите адвоката и выскажите ему все это,
но не забудьте прихватить с собой нюхательные соли, чтобы привести его в
чувство!
Алекс с ужасом поняла, что он, возможно, прав, и сердце
тошнотворно сжалось. За последние четверть часа она обрушила на Джордана так
давно копившиеся ярость и негодование, но не увидела на его лице ни малейшего
признака эмоций… И вот теперь в душе не осталось ничего, кроме ненависти и
надежды. Подняв глаза, она оглядела его так, словно перед ней был незнакомец…
совершенно чужой человек, к которому она ничего не испытывала.
– В таком случае я желаю получить развод. Джордан стиснул
зубы. Тони, вероятно, лгал, утверждая, что между ними нет ничего, кроме чисто
дружеской симпатии.
– Не воображайте, что я дам на это согласие, – процедил он.
– И не мечтайте о тем, что когда-нибудь выйдете за Тони.
– При чем здесь Тони? – выкрикнула она так гневно, что
Джордан облегченно вздохнул. – Я просто не собираюсь больше оставаться вашей
женой.
Не замечая, что настроение его значительно улучшилось после
уверений Алекс в том, что она не собирается становиться женой Тони, Джордан уже
без всякой злости изучал ее лицо.
– Простите за столь упорную непонятливость, но я удивлен
вашим желанием получить развод.
– Вероятно, вы потрясены, обнаружив, что на земле появилась
женщина, которая отнюдь не находит вас неотразимым, – с горечью заметила
Александра.
– И именно поэтому вы решили со мной расстаться?
– Я хочу разойтись с вами, – ответила Алекс вежливым тоном,
противоречащим смыслу ее слов, и глядя мужу Прямо в глаза, – потому что вы мне
не нравитесь.
Но Джордан, как ни странно, улыбнулся.
– Вы слишком мало меня знаете, чтобы испытывать ко мне столь
сильную неприязнь, – поддразнил он.
– Ошибаетесь, – мрачно заметила Алекс. – Я отказываюсь быть
вашей женой.
– У вас нет выбора, прелесть моя.
Небрежно брошенное нежное слово вызвало на щеках Алекс
краску гнева. Именно подобного рода комплиментов следовало ожидать от
прославленного распутника, а с ее стороны, несомненно, требуется немедленно
упасть к его ногам.
– Не смейте так меня называть! Я избавлюсь от вас, чего бы
это ни стоило! И у меня есть выход! Я вернусь в Моршем и куплю там коттедж.
– И каким образом, – сухо осведомился Джордан, – вы
намереваетесь за него заплатить? У вас нет своих денег!
– Но… но когда мы поженились, вы сказали, что положили на
мое имя целое состояние.
– Да, которое вы можете тратить только с моего одобрения.
– Весьма удобно для вас, – с уничтожающим презрением
выговорила Алекс. – Подумать только, как мило – дарить деньги себе самому!
Джордан впервые посмотрел на это с точки зрения Александры и
был поражен правдивостью ее замечания. Глядя в потемневшие зеленовато-голубые
глаза и нахмуренное личико, он снова и снова гадал, почему она с самой первой
встречи была способна заставить его смеяться и отчего он чувствует такое
всепоглощающее, неутолимое желание завладеть ею и укротить, не сломив, однако,
этот неукротимый дух. Она почти неузнаваемо изменилась и все же подходит ему
куда лучше, чем любая женщина, которую он когда-либо надеялся найти.
– Весь этот спор о судебных тонкостях невольно напомнил мне
о некоторых законных правах, которыми я не пользовался вот уже больше года, –
объявил он и, схватив ее за руки, насильно притянул к себе.
– Стыдитесь! – взорвалась Алекс, охваченная безрассудной
паникой, и попыталась вырваться. – Я все еще помолвлена с вашим кузеном!
– Поистине убедительный аргумент! – усмехнулся Джордан.
– Не смейте меня целовать! – разъяренно предупредила
Александра, упираясь ладонями ему в грудь.
– Очень жаль, – тихо ответил он, прижимая ее к мускулистой
груди, так что ее руки оказались в плену между их телами, – потому что мне
интересно убедиться, по-прежнему ли я могу заставить тебя пылать в жару.
– Вы зря тратите время! – вскричала Александра, поворачивая
голову и умирая от стыда при безжалостном напоминании о том, как безнадежно она
была увлечена Джорданом, когда утверждала, что от его поцелуев тело горит
огнем. Если верить слухам, поцелуи Джордана Таунсенда были причиной повышенной
температуры у половины женщин Англии. – Я была наивным ребенком. Теперь же
стала взрослой женщиной и познала поцелуи других мужчин, которые ни в чем вам не
уступают… а может, и превосходят!
Вместо ответа Джордан запустил пальцы в тяжелую копну волос
на затылке и резко дернул, так что ее голова беспомощно запрокинулась.
– Сколько их было? – процедил он сквозь зубы, не замечая,
как дергается жилка на щеке.
