Но в этот момент дверь открылась, и в спальню вбежала
горничная. Прежде чем Александра успела остановить ее. Мари метнулась к порогу
и выскочила на балкон.
– Ее светлость вернулась, Хиггинс! – закричала она
дворецкому.
«Все мои намерения ни к чему не привели!» – с ужасом
подумала Александра. Правда, так или иначе вряд ли удалось бы избежать
столкновения с мужем, и чем скорее отношения будут выяснены, тем лучше.
– Мари, – окликнула она горничную, уже спешившую вниз с
радостной вестью. – Где герцог? Я сама поговорю с ним.
– В кабинете, ваша светлость.
Джордан, мрачно хмурясь, метался по огромному, уставленному
книгами кабинету, словно тигр в клетке, ожидая появления Александры, отказываясь
думать, что с ней случилось что-то, и не в силах изгнать неотвязный страх.
Предполагая, что Хок собирается сорвать на ней гнев в ту же
минуту, как она появится, Алекс тихо вошла в кабинет, прикрыла за собой дверь и
спокойно поинтересовалась:
– Насколько я поняла, вы хотели меня видеть? Джордан резко
развернулся. В какую-то долю секунды его эмоции претерпели разительный переход
от радости к облегчению и гневу. Подумать только, она имеет наглость стоять
перед ним, свежая и невинная, очевидно, прекрасно отдохнувшая, тогда как он… он
не спал всю ночь!
– Где вы были, черт возьми? – рявкнул он, устремляясь к ней.
– Кстати, напомните мне никогда больше не верить вам на слово.
Александра едва удержалась от трусливого порыва забиться в
угол.
– Я сдержала слово, милорд. Поехала домой и легла спать.
Щека Джордана зловеще дернулась.
– Не лгите!
– Я спала в комнате гувернантки, – вежливо пояснила Алекс. –
Ведь вы не приказывали мне идти в свою комнату.
Жажда крови взорвалась, а мозгу Джордана и немедленно
сменилась столь же неразумным желанием сжать ее в объятиях и разразиться смехом
при виде столь невероятного, вызывающего, демонстративного неповиновения! Так
она все это время была наверху и мирно спала, пока он терзался и пил, стараясь заглушить
невыносимую боль!
– Объясните, – раздраженно пробурчал он, – вы всегда такая?
– Какая именно? – настороженно спросила Александра, не
совсем уверенная в том, что ее ожидает.
– Отравительница покоя!
– Ч-что вы имеете в виду?
– Сейчас объясню, – процедил Джордан, наступая на нее.
Александра так же медленно стала отступать.
– За последние двенадцать часов я грубо, без всяких
объяснений покинул «Уайтс» и своих друзей; был вовлечен в публичную ссору во
время танца; стерпел упреки от лакея, который, кстати, оказался в состоянии без
труда меня перепить; пришлось выслушать лекцию бабушки, которая впервые в жизни
забылась настолько, что повысила голос до крика! Знаете ли вы, – мрачно
докончил он, пока Александра старалась скрыть невольную улыбку, – что до
встречи с вами я вел достаточно упорядоченную жизнь? Но теперь каждый раз,
стоит мне отвернуться, что-то… – Он осекся, услышав шаги.
В комнату, даже не позаботившись постучать, влетел Хиггинс –
с такой скоростью, что полы фрака развевались.
– Ваша светлость, – пропыхтел он, – пришел констебль,
который настаивает на том, чтобы увидеть вас лично!
Бросив суровый взгляд на Александру, без слов призывающий
оставаться на месте до его возвращения, Джордан быстро вышел. Две минуты спустя
он явился с неописуемым выражением насмешки и раздражения на загорелом лице.
– Что-то… что-то случилось? – осмелилась пробормотать
Александра, поскольку муж, по всей видимости, не знал, с чего начать.
– Ничего особенного, – сухо объявил он. – Очередное
незначительное событие, довольно обычное, если учесть, что в этом доме живете
вы!
– Какое событие? – настаивала Алекс, с ужасом сознавая, что
Джордан каким-то образом обвиняет ее в происходящем.
– Ваш верный старый дворецкий арестован и только сейчас
появился в доме под охраной констебля!
– Пенроуз?! – охнула Александра.
– Совершенно верно.
– Но… что он сделал?
– Сделал, дорогая? Отправился на Бонд-стрит и был пойман на
месте преступления, когда пытался продать мои часы.
С этими словами Джордан поднял руку, с которой свисали
золотые часы деда Александры.
– Попытка двоемужества, воровство и азартные игры, – подвел
итог Джордан с кривившей губы иронической ухмылкой. – Есть ли у вас такие же
интересные планы на будущее? Вымогательство или грабеж, например?
– Это не ваши часы, – объявила Алекс, не спуская глаз с
часов, единственной надежды обрести свободу. – Пожалуйста, отдайте. Они
принадлежат мне.
Джордан удивленно свел брови, однако медленно протянул руку.
– У меня сложилось впечатление, будто вы подарили их мне.
– Вы выманили их обманным путем, – рассерженно настаивала
Александра. – Мой дед был благородным человеком… добродетельным, честным,
порядочным и мягким. Его часы должны были перейти к такому же, как он, а не к
личности, подобной вам!
– Понимаю, – тихо ответил Джордан. Лицо его на глазах
приняло бесстрастное, лишенное всяких эмоций выражение, став похожим на маску.
Сделав шаг вперед, он вложил часы в ее ладонь.
– Спасибо, – кивнула Александра, ощущая почему-то, что
причинила ему боль. Но поскольку сердца у Джордана не было, скорее всего она
ранила его самолюбие. – Где же Пенроуз? Я должна отправиться к властям и все
объяснить.
– Если он подчинился приказу, вероятно, в своей комнате, –
холодно пояснил Джордан. – Размышляет над восьмой заповедью.
Александра, которая тем временем пришла к весьма
справедливому заключению, что ее безжалостный деспот муж позволит властям
увести в тюрьму и повесить бедного Пенроуза, недоуменно уставилась на Джордана:
– И это все, что вы сделали? Отослали его в комнату?
– Вряд ли я мог позволить человеку, которого считаю почти
моим тестем, гнить в темнице, не так ли? – невозмутимо ответил Джордан.
Полностью сбитая с толку странным настроением мужа,
Александра испытующе уставилась на него:
– Говоря по правде, я именно так и подумала.
– Только потому, что вы плохо меня знаете, Александра, –
объяснил Джордан тоном, который, она могла бы поклясться, был примирительным. –
Однако, – продолжал он, – я надеюсь это исправить ровно через час, когда мы
отправимся в Хоторн.
