Книга Даниил Галицкий. Первый русский король, страница 66. Автор книги Наталья Павлищева

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Даниил Галицкий. Первый русский король»

Cтраница 66

– Ты можешь уничтожить всех, хан, но зачем? Он приехал с поклоном и привез предложение дружбы, значит, его хозяин боится тебя.

– Что делать с этим болтливым червяком? Мне надоела его слащавая улыбка. Почему эти глупцы считают, что растягивать рот от уха до уха – значит выражать радость? Почему думают, что на их гнилые зубы нравится смотреть? – Губы хана дрогнули в презрительной усмешке. – Только настоящие монголы умеют радоваться молча, без суесловия и глупых гримас. Остальным это недоступно.

Субедей хорошо понимал раздражение хана. Действительно, приходившие, особенно с запада, почему-то всячески старались показывать лицом, что им приятно. Восточные больше говорили, за их многословием было трудно уловить смысл сказанного. И те и другие недостойны настоящего монгола, который, действительно, никогда не станет гримасничать или болтать. Если нужно, все скажет древняя мудрость, собранная в поговорках, а зря бить языком зубы значит попросту не уважать ни собеседника, ни самого себя. Достойный немногословен, то, что хан произнес столько фраз, говорило о его возбуждении.

– Отправь его в Каракорум, пусть болтает там. Его согнутая спина поможет ханам понять, как боятся тебя в твоем улусе.

А ведь верно, если монах поедет в Каракорум и не сгинет по дороге, то тем самым поможет и Батыю.

Но Субедей чувствовал, что это не все заботы, решить участь болтливого толстяка хан мог и безо всяких советов. Не о том были его мысли, ох, не о том! Снова помолчали, и снова Батый заговорил точно сам с собой.

– Урусский коназ Ярослав может быть счастлив. Он уехал, есть кому заменить. А меня?

Субедею не нужно было объяснять, он прекрасно понимал, о чем задумался его хан. У Ярослава два достойных сына, особенно старший. Искандер (Александр), несмотря на молодость, уже нагнал достаточно страха на тех, кто приходит на его земли с севера и запада, этот юный полководец достоин, чтобы его так звали! И следующий сын тоже силен, хотя не так хитер. Все, что слышал Батый о коназе Искандере, вызывало уважение.

И вдруг у Батыя из-под опущенных век блеснул какой-то придумкой взгляд:

– Пусть он подружится с Сартаком…

Сартак – старший сын самого Бату-хана – был его бедой. Нет, он не пил горькую, как дядя Угедей, не был трусом, но он и не был полководцем, не стремился быть багатуром. Батый создал свою Орду, мог увеличить ее просторы и еще далеко на запад, только зачем? Кто будет держать эти просторы после него? Кому достанется? Старший сын Сартак предпочитает тихие беседы в шатре бешеной скачке в седле, он мягок и спокоен, куда спокойней даже самого Батыя, а ведь Батыя не раз за глаза называли слишком мягкотелым. Сартак не только не удержит новую Орду, но и не выживет сам. Возможно, молодой сын коназа Ярослава станет хорошим другом и наставником Сартаку?

Субедей едва заметно кивнул:

– Ты хорошо придумал, хан. Это будет полезный друг царевичу. Зови его в Сарай, только не приказом, а приглашением. По приказу такие твердые не дружат…

К францисканскому монаху, который уже не первый день мучился животом из-за непривычной еды, прибыл гонец с повелением хана. Плано не было в шатре, в ставке запрещено испражняться, и он то и дело бегал подальше в степь. Не успевал прибежать и отлежаться, как приходилось отправляться вприпрыжку обратно. Над толстяком, целый день снующим за крайние юрты, уже откровенно смеялись, наконец его пожалел кто-то из татар и дал порошок:

– Запей это водой. И не пей кумыс два дня.

Плано хотел сказать, что не пьет кумыс вовсе, но снова почувствовал требовательные позывы и, подхватив полы халата, в котором расхаживал в Сарае, поспешил по нужным делам. Татарин покачал головой и протянул кожаный мешочек слуге:

– Скажи своему хозяину, чтобы по щепотке брал до еды, а потом не пил кумыса. Завтра он перестанет так бегать. Средство сохрани, пригодится…

Конечно, это могла быть отрава, но измученный монах все равно съел щепотку и запил водой.

Гонец не выразил своего неудовольствия из-за того, что пришлось ждать бегавшего туда-сюда Карпини, степняки вообще не показывали своих мыслей, он передал повеление хана, не моргнув глазом. Татарин презирал этого никчемного толстяка, неспособного жить, как нормальные люди…

Карпини с ужасом выслушал новость, но виду не подал. А что ему оставалось делать? Пытался отговориться из-за денег и подарков, ведь в Польше и на Руси ему дали довольно для Сарая, но не для Каракорума. Батый посмеялся и выделил ему один из обозов с русскими дарами, мол, пользуйся. Решив и эти проблемы, словоохотливый монах поспешил в далекую столицу Империи Потрясателя вселенной. Мешочек со средством он старательно припрятал, потому что помогло. Действительно могло пригодиться…

Даниилу очень хотелось, чтобы с ним в Холм приехал и Хитрован, где еще такого ловкого сыщешь? Но сам Хитрован помотал головой:

– Я, князь, к игумену вернуться должен, обещал. Мало ли кому еще в Орде пригожусь… Да и ты обещал меня к нему отправить.

Пришлось отпустить с почестью, хорошенько одарив. Хитрован усмехнулся:

– К чему мне, князь, злато и серебро? Я в обители жить буду. Да и за что?

– Не ты, так мы куда больше потратили бы. А тебе не нужно, там обители и отдашь.

Даниил еще с дороги отправил за братом Васильком, слишком много увидел и понял, чтобы смолчать. Нужен был совет.

В Холме он долго стоял на коленях перед образами, отмаливая вольные и невольные грехи, совершенные по пути и в самом Сарае. Накопилось немало…

Дома его ждала недобрая весть – не выдержав многих волнений (долго болела еще со времени бегства от татар и мук неизвестности), умерла княгиня Анна, измученное сердце не выдержало. Князь долго сидел подле могилы жены, рядышком стояли, сиротливо прижимаясь друг к дружке, дочери. Сыновья-погодки Лев, Роман и Шварн старались не показывать своего горя на людях, потому держались строго и степенно.

Даниил поднял глаза на детей. Выросли, и не заметил как! Сколько они прожили с Анной? Посчитал, получилось двадцать восемь лет. А пролетели годы в беспокойном мире, как один миг, кажется, и не жили вовсе. Князь всегда на коне, всегда в рати, дома наездами бывал, детей и жену видел только мельком. Но такова участь всех русских князей, да и не только их. Дома живет лишь ратай, что землю обихаживает и в походы не ходит… Анна сама княжья дочь, знала, за кого шла.

Но она и не корила никогда, строго провожала, ласково встречала, ждала верно. Любила ли? Даниил хорош был, светлые кудри, ясные очи, что рост, что стать – всем взял. Он и теперь хорош. И Анна красавица, в княгине русская кровь с половецкой смешалась, оттого кожа чуть смуглее, чем у остальных, глаза немного вытянутые, но это придавало облику княгини особое очарование. Притерпелись, привыкли, жили мирно, Анна после Вышгорода совсем Злату не поминала, видно, ей сказали, что больше нет такой. А дети выросли хорошие, крепкие и разумные…

Если б не поссорил тогда их проклятый поход! Они и не ссорились, просто в Данииле надолго словно что-то сломалось, никого и ничего не хотел. Старший сын Иракл родился еще перед походом, а вот следующий, Лев, только через пять лет…

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация