Книга Жанна д'Арк. «Кто любит меня, за мной!», страница 47. Автор книги Наталья Павлищева

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Жанна д'Арк. «Кто любит меня, за мной!»»

Cтраница 47

Королева Иоланта любовалась новым большим перстнем, ей часто делали подарки понимающие люди. К таковым Иоланта относила сознающих, что теща не просто вертит зятем в повседневной жизни, но и основательно влияет на все его политические решения. А как же иначе, если армия и даже придворные балы содержатся большей частью на ее средства. Некоторое время деньги давал барон Жиль де Ре, а еще его кузен шамбеллан Тремуйль. Но у первого то ли источник иссяк (Иоланта подумала, что надо разузнать, отчего это барон стал скрягой), то ли просто надоело кормить ораву дармоедов, а второй никогда не давал просто так, все в долг и под основательные проценты. Зато теща была поистине золотой, она тоже давала не просто так, но о процентах ежедневно не напоминала, сама будучи ярким напоминанием, потому зять ходил шелковым и все делал с оглядкой на Иоланту.

Одним из понимающих людей был епископ Реймсский Реньо де Шартр. Они с Иолантой при Карле как два ядовитых паука в сосуде, стоит одному напасть, и оба умрут страшной смертью. Именно это удерживало умных противников от любых действий друг против друга. Прекрасно понимая зависимость, королева и епископ даже старались выработать единую тактику поведения, например, против того же Тремуйля. Но теперь де Шартр выбывал из игры, он получил свое епископство и меньше всего желал бы оставаться при дворе короля в Пуатье или Шиноне, а Парижа у Карла пока не было, и неизвестно, когда будет.

Перстень прислал именно епископ. Иоланта ломала голову над вопросом: почему? Просто в знак благодарности за проведенные рядом с Карлом годы? Никогда де Шартр не был столь сентиментален, чтобы разбрасываться без необходимости дорогими подарками, и едва ли изменился за последние недели. Значит, ему что-то нужно. Что?

Епископ не заставил себя ждать, он постарался объяснить все сам, явившись для этого к королеве-теще. Иоланта смотрела на сухощавое умное лицо прелата и вдруг поняла, что ей будет не хватать такого соперника. Это как в шахматах, играть интересно с тем, кто не слабее и кто умеет скрывать свои ходы, просчитывая ходы соперника далеко вперед. У Тремуйля все его замыслы написаны на лице до самого конца партии, с ним скучно. Вот и сейчас королева, как опытный шахматист, пыталась просчитать возможные варианты интереса епископа и… не могла! Впервые за несколько лет она не понимала, чего еще может быть нужно Реньо де Шартру, все, что мог, он от Карла уже получил. Большего сам король пока не может, а загадывать на долгий срок не стоило, слишком все шатко и неясно, надежней какое-то время пересидеть тихо, иначе можно потерять все, только что завоеванное.

Людям, прекрасно знающим друг друга, не нужны долгие предисловия, епископ был откровенен:

– К чему вам девчонка?

Если честно, то прелат удивил королеву-тещу. Она ожидала чего угодно, только не заботы о Деве, а еще никак не думала, что ее интерес к девчонке заметит де Шартр.

– А вам?

Не отвечая на встречный вопрос, епископ задал следующий:

– Куда ее теперь девать? Свое предназначение выполнила…

– Чем вам мешает Дева?

Глаза епископа чуть сузились. Какого они цвета? Никогда Иоланте не удавалось взглянуть в глаза де Шартра, если честно, то не очень хотелось, казалось, что там скрыт вход в преисподнюю.

– За ней чернь, которую не удовлетворит только Реймс и какие-либо договоренности с тем же Бургундцем. Значит, с армией нужно идти против Бедфорда до конца, а это еще годы войны и расходов. Если этого не сделать, то масса бездельников, у которых в руках оружие, превратится в настоящее бедствие.

– Неужели вас беспокоит безопасность за пределами дворца?

– Ничуть, но я не желаю, чтобы завтра бушующая толпа черни ворвалась в мой дом. – Епископ встал, взволнованно прошелся по комнате, остановился у окна, задумчиво глядя на кружащих горластых ворон. – Раскаркались! Нужно придумать, как все осторожно свести на нет. Англичане и Бургундец согласятся на определенные уступки, уже готовы согласиться, но эта девчонка… Чувствует моя душа, что мы с ней еще наплачемся.

Королева молчала, она была не готова к такому разговору, никогда не задумывалась столь серьезно о последствиях достигнутого. В эту минуту она поняла, насколько поверхностны были ее собственные суждения и со сколь серьезным соперником имела дело в последние годы. Прелат рассуждал словно сам с собой:

– Конечно, самой лучшей была бы ее героическая гибель в бою, но девчонка действительно словно заговоренная! Несколько раз ранили, а убить не могут. И не отравишь… Даже скомпрометировать не удается, чиста, как слеза ребенка!

Невольно подивившись поэтическому сравнению в устах епископа, Иоланта вдруг усмехнулась:

– Убить… отравить… Глупо. Чем вы собирались ее компрометировать? Небось объявить, что она тайно служит годонам? Что бы ни твердили, но мужчины куда более примитивные создания, чем женщины. Компрометировать можно иначе, куда изящней и безопасней.

– Как?

Епископ уже понял, что в голове королевы родилась какая-то идея.

– Предоставьте это мне (так я тебе и рассказала!). Только постарайтесь не мешать и во всем положитесь на мой опыт.

Да уж, опыта у Ее Величества королевы-тещи Иоланты, сестры четырех королей, не занимать…

– Не скажете?

Иоланта с улыбкой махнула на епископа веером:

– Нет, вы только все испортите своим мужским грубым вмешательством!

– Девчонка зарвалась, – все же попробовал объяснить де Шартр, – она считает, что без нее победа была бы невозможна.

Иоланте очень хотелось возразить, что так оно и есть, но спорить королева не стала:

– Я помню о заслугах и недостатках Девы. Мне они совершенно неважны… Дева все же женского, а не мужского рода, а потому либо я ее отвлеку от военных утех совсем другими, либо…

Уходя от Иоланты Арагонской, епископ Реньо де Шартр мысленно выругался, упрямая теща Карла так и не сказала, что задумала, даже намека не подала! Ох и хитрая женщина! С такой тягаться было одним удовольствием, только как бы теперь все не испортила… Девчонка действительно стояла у де Шартра поперек горла, ее влияние на людей было столь сильным, что Церкви оставалось находиться при этой деревенщине на вторых ролях. Это хорошо, когда нужно вести солдат в бой, но не все же время! Епископ был с королевой откровенен, он действительно боялся излишнего влияния «посланницы Господа», как она себя звала, и куда теперь девчонку девать, попросту не представлял.

Беспокоился не один он, все, кто не ходил с Девой в атаки, не мерил Францию ногами, не переплывал реки, не бросался с мечом на врага, ломали головы над будущим девчонки из Домреми. Даже те, кто был с Жанной в Орлеане или в Жаржо, кто собирал войско в Блуа, тоже думали. Это Ла Гир жил одним днем и интересовался только делами в армии, а вот прекрасный герцог уже несколько разочаровался во всем. Победы – это хорошо, но деньги для выкупа тестя и возврата собственных долгов все равно не появились. Кажется, герцог Алансонский начал понимать, что особой благодарности от короля не дождешься, придется рассчитывать на собственные силы… И он все чаще поглядывал в сторону своих земель, Деве все равно, ей достаточно доспехов и коня, кулака под головой и куска хлеба с водой, а герцогу нужно многое. От супруги неслись письма с просьбами поскорее возвращаться. Жан понимал, что сказывается и ревность к Деве, женщинам не понять, как мужчина может находиться рядом с крепкой красивой девушкой и не желать ее. Это способны осознать только те, кто побывал рядом с Девой, особенно в бою или походе, а женщин среди таковых не наблюдалось. Дева единственная, ее даже язык не поворачивался назвать Евиной дочерью, она Дева, и этим все сказано! Но Жан Алансонский чувствовал, что оправдываться придется, и это заметно снижало его рвение.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация