Первый ее муж Клодий тоже не был образцом верности, за ним числилась даже любовная связь с собственной сестрой Клодией, а также осквернение праздника Доброй Богини в доме верховного понтифика, которым в то время был Цезарь. Клодий в женской одежде проник в дом, чтобы встретиться с тогдашней женой Цезаря Помпеей. Присутствие мужчины на этом празднике было невиданным святотатством, тень легла и на супругу понтифика. В результате Клодия наказали не слишком сильно, а Цезарь развелся со своей женой, заявив, что жена Цезаря должна быть вне подозрений. Многие подозревали, что Клодий невольно оказал Гаю Юлию своеобразную услугу, скомпрометировав его жену. Во всяком случае, выступать против Клодия на суде или както мстить ему понтифик не стал. Позже Клодий был убит своим политическим противником.
Фульвия долго вдовой не пробыла, снова выскочила замуж, снова быстро овдовела и превратилась в очень заманчивую мишень для многих. Но далеко не все рискнули связываться с красоткой, прекрасно понимая, что обрастут рогами и станут посмешищем всего Рима. А Марк Антоний рискнул. Он женился на вдове, причем в Риме утверждали, что действительно по любви и с ее стороны тоже. Красавицаактриса Кифеида с жалостью констатировала, что они потеряли прекрасного любовника:
– От Фульвии увести Марка Антония не сможет никто!
На долгое время она оказалась права, беспутный Марк после женитьбы серьезней не стал, но супруге не изменял, как и она ему, к вящему изумлению всех, прекрасно помнивших об их репутации. Действительно, любовь творит чудеса.
Через много лет эти чудеса закончатся после новой встречи Марка Антония с Клеопатрой. Они станут друг для друга последней и роковой любовью.
Но тогда до этого было еще очень далеко. Царица жила в Александрии, Цезарь готовился к новым битвам с помпеянцами в Африке, а Марк Антоний зализывал раны неудавшегося правления в объятиях супруги.
Почта принесла диктатору неожиданное послание: о себе напомнила египетская царица.
Цезарь не мог поверить своим глазам: Клеопатра в письме просила подробно рассказать о том, как римляне мостят свои дороги! Сначала мелькнула мысль, что это лишь повод лишний раз напомнить о себе, но вчитавшись, понял, что не только. Царица Египта действительно злилась на своих строителей, которые не чета прежним, возводившим пирамиды. Нынешние сляпали дорогу так, что она разъехалась после первого года использования.
Что ж, даже если такое письмо попадет в руки недоброжелателей, упрекнуть Цезаря в любовной переписке с египетской царицей никто не сможет. Он подробно разъяснил, что нужно для начала вырыть траншею глубиной по пояс рослому мужчине, а шириной с желаемую будущую дорогу, выложить края каменными плитами для крепости, а потом наполнять слоями: крупный камень, камень помельче, песок, снова камень, известь, черепичная крошка. И только после этого укладывать каменные плиты плотно и ровно.
Конечно, она сообщала о маленьком Цезарионе, а он расспрашивал о ее делах, здоровье, о… муже.
И всетаки ему было не до Клеопатры, тяжелым грузом давили дела, отложить которые не было никакой возможности.
Приведя в порядок дела в Риме, Цезарь осенью отправился на Сицилию, где уже были сосредоточены войска для наступления на остатки помпеянцев в Африке. Никто не отправлялся в море в декабре, с наступлением осеннего ненастья навигация закрывалась до самой весны, мало того, авгуры сказали, что все предзнаменования неблагоприятны для наступления в ближайшее время. Но Цезарь никогда не беспокоился о подобных вещах, кроме того, он прекрасно понимал, что, отложив наступление до весны, он даст возможность противнику хорошо подготовиться.
И рискнул. Сколько раз за свою жизнь Цезарь рисковал и всегда выигрывал! Он не собирался отступать и на сей раз. С армией, куда малочисленней, чем у его противников, переправляясь в зимнюю непогоду и без надежды пополнить в Африке запасы продовольствия, Цезарь все же рассчитывал победить. И это ему удалось!
Битва при Тапсе 6 апреля 46 г. до н. э. позволила Цезарю разгромить основные силы помпеянцев, невзирая на их численное превосходство и то, что они тоже использовали при наступлении слонов.
У Цезаря было правило: он прощал раскаявшегося противника, отпуская его на все четыре стороны. Но только один раз! Если тот снова оказывался в рядах врагов, такого следовало убить. После битвы при Фарсале, когда армию Помпея не столько побили, сколько просто разогнали или распустили, большая часть ее легионеров снова оказалась под знаменами помпеянцев. Даже если бы их простил диктатор, его легионеры этого делать не собирались. Теперьто они прекрасно понимали, что, просто разогнав противника, будут вынуждены снова же с ним воевать. Больше никто никого брать в плен и отпускать не собирался, резня была страшной. Римляне убивали римлян безжалостно. Пострадали даже несколько командиров Цезаря, пытавшихся остановить резню, их тоже убили.
Разгром оказался полнейшим, бежать удалось немногим, но и тех догнали. Потери Цезаря были минимальными, называли всего 50 человек, а у противника 10 000!
Теперь оставались только сыновья Помпея Гней и Секст в Испании и Катон, бывший командующим в городе Утика. Когда стало ясно, что войска Цезаря с легкостью возьмут и Утику, Катон предпочел покончить с собой, прекрасно понимая, что с ним сделает заклятый враг Цезарь.
Конечно, можно было попытаться бежать или сдаться на милость победителя, но непримиримый республиканец выбрал смерть. Однако рука его дрогнула, и рана оказалась тяжелой, но не смертельной. Пришедший на помощь лекарь промыл и зашил рану, вложив на место вывалившиеся из распоротого живота внутренности. Но стоило окружающим оставить Катона одного, как тот повторил попытку умереть, вскрыв зашитую рану.
Услышав о такой страшной гибели Катона, Цезарь выразил сожаление, что тот лишил его возможности простить самого непримиримого врага. Все прекрасно понимали, что, убивая себя, Катон как раз этого прощения и стремился избежать!
Теперь Цезарю предстояло доказывать бывшим помпеянцам, что он не враг им и сумеет править Республикой гораздо лучше Помпея.
Военные действия против помпеянцев, которые нашли поддержку у местного царя Юбы, закончились, можно бы отправляться домой. Но Цезарь снова задержался на пару месяцев. И не последней причиной, заставившей диктатора не спешить в Рим, было… новое любовное увлечение! Цезарь закрутил роман с дочерью мавританского царя Богулы Эвноей. Бывалые легионеры смеялись, что теперь, пока Цезарь не обрюхатит царевну, с места не двинется.
Правда, ворчали не слишком громко, вопервых, Цезарь не очень любил такие вольности в свой адрес, они позволялись лишь один раз – во время триумфов, когда легионеры распевали скабрезности насчет своего командующего на все лады. Вовторых, пребывание в Африке было весьма сытым, Цезарь обложил тяжкой данью всех, кто поддерживал его противников, и из нее щедро одаривал своих легионеров.
Это было в обычае Цезаря, он никогда не жалел средств для поддержания воинов, прекрасно понимая, что без их верности и преданности не добьется ничего.
