– Когда леди Виктория сказала, что ее муж – воплощение
благородства и доброты, я подумала, что она говорит о ком-то другом!
– Он не только благороден, но и храбр, – прокудахтала самая
пожилая леди, наблюдая, как экипаж супружеской пары с опасным креном делает
поворот. – Они уже дважды чуть не перевернули фаэтон!
Для Виктории жизнь превратилась в сплошное наслаждение. По
ночам Джейсон доставлял ей океан удовольствия и учил ее делать то же самое. Он
добивался от нее такой бурной страсти, о существовании которой она даже не
подозревала, а затем делил ее с ней. Она же, в свою очередь, научила его
доверять ей, и теперь он целиком отдался жене – всем телом, сердцем и душой. Он
дарил ей всю свою любовь и внимание, делал невообразимые подарки.
Свою роскошную яхту он переименовал в «Викторию» и уговорил
супругу совершить на ней прогулку по Темзе. Когда Виктория отметила, что
путешествие по реке ей понравилось несравненно больше, чем по морю, он затеял
постройку новой яхты, исключительно для нее, с интерьером в бледно-голубых и
золотистых тонах и почти дворцовой обстановкой для пущего комфорта жены и ее
подруг.
Эта причуда заставила мисс Уильбер ревниво сказать своим
приятелям на балу:
– Теперь остается только сидеть как на иголках и ждать, что
же такого еще Уэйкфилд надумает купить ей, что превзойдет по своей
экстравагантности яхту!
Роберт Коллингвуд поднял бровь и ухмыльнулся, глядя на
завистливую даму.
– Возможно, Темзу?
Для Джейсона, который прежде не знал, что можно быть любимым
и обожаемым не за богатства, которыми владеешь, и не за положение в обществе,
жизнь с Викторией стала сплошной чередой праздничных дней. По ночам не было
предела их близости и длительности утех. Днем он брал ее на пикники и купался с
ней в речушке Уэйкфилд-Парка.
Когда Джейсон работал, жена все равно, занимала его мысли,
заставляя улыбаться. Ему хотелось положить к ее ногам весь мир, но ей был нужен
только он сам; сознание этого наполняло его глубочайшей нежностью. Он внес
крупную сумму на строительство больницы вблизи Уэйкфилда, назвав ее именем
Патрика Ситона, а затем начал готовиться к постройке еще одной – в Портидже
(штат Нью-Йорк), которая должна была также носить имя отца Виктории.
Глава 31
Когда со дня их свадьбы прошел месяц, Джейсон получил
сообщение, потребовавшее его присутствия в Портсмуте, куда как раз пришел один
из его кораблей.
Утром в день отъезда он на прощание поцеловал жену на
ступеньках у входа в дом с таким пылом, что она сконфузилась, а кучер незаметно
ухмыльнулся.
– Как мне не хочется, чтобы ты уезжал, – сказала Виктория,
прижавшись к его широкой груди и обнимая его за талию. – Шесть дней – это целая
вечность, а мне без тебя будет ужасно одиноко.
– Ничего, Чарльз составит тебе компанию, радость моя, –
улыбнулся он, скрывая свое собственное нежелание уезжать. – Майк Фаррел живет
совсем рядом, и ты можешь навещать его. И можешь съездить к прабабушке. А во
вторник к ужину я уже буду дома.
Она кивнула и приподнялась на цыпочки, чтобы поцеловать его
в гладко выбритую щеку.
Виктория решительно взялась за дела, постаравшись
максимально занять себя работой в приюте и в поместье, но время без мужа все
равно тянулось чертовски медленно, а иногда казалось, и вовсе стоит на месте. А
ночами было еще тяжелее. Вечера она проводила с Чарльзом, приехавшим погостить,
но когда он уходил спать, становилось невыносимо скучно.
Накануне возвращения Джейсона она бродила по спальне, не
испытывая никакого желания ложиться в пустую холодную постель. Она прошла в
покои Джейсона, улыбаясь контрасту между его сугубо мужской, выдержанной в
строгом стиле обстановкой темного цвета и интерьером своей спальни, несшей
отпечаток влияния легкомысленных французов – с легкими, прозрачными шелковыми портьерами
и розово-золотистым балдахином. С любовью она погладила инкрустированную
золотом щетку для волос, принадлежащую мужу. Затем неохотно вернулась к себе и
наконец улеглась в постель.
Утром Виктория проснулась ни свет ни заря; возбужденная
ожиданием предстоящего приезда любимого, она начала обдумывать, что бы такое
особенное приготовить к его возвращению домой.
Вечерние тени сгустились в сумерки, а затем стало зябко и
совсем темно и на небе засверкали звезды, когда она ждала в гостиной,
прислушиваясь, не стучат ли по дорожке колеса кареты супруга.
– Он едет, дядя Чарльз! – восторженно воскликнула она,
увидев в окно огни кареты, приближающейся к дому.
– Должно быть, это Майк Фаррел. Джейсон появится не раньше
чем через два-три часа, – заметил герцог, с любовью глядя на свою красавицу
родственницу, в волнении расправлявшую юбки. – Я знаю, сколько времени уходит
на эту поездку, а он и так сократил пребывание в Портсмуте на один день, чтобы
вернуться сегодня, а не завтра.
– Наверное, вы правы, но сейчас только половина восьмого, а
я просила капитана Фаррела приехать на ужин к восьми. – Ее улыбка увяла, когда
экипаж остановился у подъезда и она поняла, что это вовсе не карета мужа. – Пожалуй,
попрошу миссис Крэддок задержаться с ужином, – сказала она, когда в дверях
гостиной появился Нортроп, которому, казалось, изменила его обычная
сдержанность.
– Вас спрашивает джентльмен, миледи, – объявил он.
– Джентльмен? – удивленно переспросила она.
– Некий мистер Эндрю Бэйнбридж из Америки. Виктория
протянула враз ослабевшую руку к спинке ближайшего кресла и схватилась за нее
побелевшими от напряжения пальцами.
– Пригласить его?
Она резко кивнула, пытаясь взять себя в руки и не показать горечи,
совладать с незабытой обидой, которую он причинил ей своим бессердечным
отказом, и молясь о том, чтобы не выдать своих чувств. Она была так поглощена
всем этим, что не заметила неожиданно побледневшего лица герцога и того, как он
медленно встал и какой взгляд устремил на дверь, как будто готовился к казни.
А еще через минуту в гостиной появился Эндрю. Его прекрасное
лицо было таким до боли знакомым, что от воспоминания о его предательстве у нее
защемило сердце.
Он остановился возле нее, удивленно глядя на элегантную
молодую красавицу в роскошном шелковом платье, подчеркивавшем ее пышные формы,
на ее чудные волосы, волнами ниспадавшие на плечи и стройную спину.
– Тори! – выдохнул он, заглянув в ее глубокие синие глаза. И
без предупреждения протянул руки и чуть ли не рывком привлек ее к себе,
заключил в объятия и зарылся лицом в ее дивные волосы. – Я уже подзабыл, как ты
прекрасна, – хрипло прошептал он, притягивая ее еще ближе.
