Джейсон нетерпеливо кивнул лакею, ожидавшему рядом с
серебряным кофейником.
Затем он резко заявил:
– Я хочу, чтобы ее завтра же здесь не было, я ясно
выражаюсь? Забирайте ее в Лондон или отошлите домой, но мне она здесь не нужна!
Я не собираюсь тратить на нее и цента. Если вы хотите помочь ей выйти в свет,
то найдите другой способ для оплаты необходимых расходов.
Чарльз устало потер виски.
– Джейсон, я знаю, что вы не так бессердечны, как можно
заключить из ваших слов. По крайней мере позвольте мне рассказать о ней.
Откинувшись на спинку стула, Джейсон со смертельно скучающим
видом смотрел на герцога, упрямо пытавшегося добиться своего.
– Ее родители погибли несколько месяцев назад от несчастного
случая. За один трагический день девушка потеряла мать, отца, дом, безопасность
– все.
Джейсон вновь не проронил ни слова и остался недвижим, тогда
Чарльз вышел из себя.
– Проклятие! Вы забыли, что чувствовали, когда потеряли
Джейми? Виктория лишилась всех, кого любила, включая молодого человека, с
которым должна была заключить помолвку. Она настолько неопытна, что верит,
будто парень примчится выручать ее в ближайшие несколько недель, хотя его мать
против их союза. Помяните мое слово: сейчас, когда его с Викторией разделяет
целый океан, он подчинится своей мамаше. "Ее сестра теперь находится под
опекой герцогини Клермонт, так что и с ней она разлучена. Подумайте о ее
чувствах, Джейсон. Ведь вы знаете, что такое смерть и утрата, – или вы уже
забыли, какая это мука?
Слова герцога, очевидно, дошли до Джейсона и достигли своей
цели – он поморщился. Чарльз заметил это и удвоил усилия:
– Она невинна и растерянна, как дитя. На всем белом свете у
нее нет никого, кроме меня.., и вас, хотите вы этого или нет. Представьте себе
Джейми в подобных обстоятельствах. Но у Виктории есть мужество и гордость.
Например, хотя она и рассказывала об этом со смехом, могу сказать, что
вчерашний прием был для нее крайне унизительным. Если она поймет, что ее
пребывание здесь нежелательно, она найдет способ убежать. А если это случится,
– натянуто добавил Чарльз, – я никогда вам этого не прощу. Клянусь!
Джейсон резко отодвинул свой стул и поднялся с непроницаемо
жестким выражением лица.
– Между прочим, не является ли она еще одним вашим побочным
ребенком? Чарльз побледнел.
– Господи Боже, конечно, нет! – И когда Джейсон хмыкнул,
Филдинг-старший в отчаянии добавил:
– Подумайте, что вы говорите! Разве я объявил бы о вашей
помолвке, если бы она была моей дочерью?
Вместо того чтобы успокоить Джейсона, это заверение лишь
напомнило о помолвке, мысль о которой и так бесила его.
– Если ваш ангелочек так невинен и мужествен, то отчего же
она согласилась принести себя в жертву ради брака со мной?
– А, это? – Чарльз махнул рукой. – Я опубликовал объявление,
не уведомив ее; она пока ничего не знает. Считайте, что я несколько поторопился.
Заверяю вас, у нее нет ни малейшего желания выходить за вас.
Ледяной взгляд Джейсона начал оттаивать, и Чарльз поспешил
окончательно закрепить победу:
– Сомневаюсь, что Виктория согласилась бы на этот брак, даже
если бы это вас устроило. Вы чересчур циничны, жестоки и пресыщенны для такой
хорошо воспитанной, идеалистически настроенной девушки, как она. Она
восторгалась своим отцом и честно призналась мне, что хотела бы выйти за
мужчину, подобного ему, – чувствительного, с благородными манерами, идеалиста.
Вы же – полная противоположность, – продолжал он, увлеченный тем, что, кажется,
задел душу собеседника.
Однако при этом герцог не заметил, как его тирада перешла в
оскорбление.
– Осмелюсь сказать: если бы она узнала, что ей грозит брак с
вами, с ней бы случился обморок! Да она наложила бы на себя руки до того…
– Достаточно, я уже получил полное представление об этом, –
мягко прервал его Филдинг-младший.
– Хорошо, – усмехнувшись, сказал Чарльз. – Тогда могу я
просить вас об одолжении? Пусть она ничего не знает о злосчастном объявлении. Я
подумаю о том, как дать опровержение без неприятных последствий для каждого из
вас, но только не сейчас. – Когда он увидел, что в ответ на его улыбку глаза
Джейсона сузились, Чарльз тут же отрезвел. – Она еще дитя, Джейсон, – храброе,
гордое дитя, пытающееся найти свой путь в жестоком мире, к встрече с которым
она не готова. Если мы дадим опровержение тотчас после ее приезда, она станет
посмешищем для всего Лондона. Люди скажут, что стоило вам взглянуть на нее, как
вы убежали без оглядки.
Видение темных ресниц, сияющих синих глаз и лица, слишком
прекрасного для того, чтобы быть реально существующим, промелькнуло в мозгу
Джейсона. Он вспомнил мягкую улыбку, коснувшуюся ее розовых губ до того, как
она заметила его присутствие в столовой. Кажется, она действительно была
подобна ранимому ребенку.
– Пойдите поговорите с ней, – попросил Чарльз.
– Поговорю, – неожиданно быстро согласился тот.
– Но постараетесь ли вы убедить Викторию, чтобы она
чувствовала себя как дома?
– Это будет зависеть от того, как она поведет себя, когда я
найду ее.
Виктория выхватила из шкафа еще одну охапку белья, в то
время как ее мозг сверлили слова Джейсона Филдинга. «Маленькая нищенка.., она
не нужна мне здесь.. Маленькая нищенка…» Оказывается, она вовсе не нашла себе
нового дома. Судьба просто сыграла с ней злую шутку.
Девушка набила чемодан бельем. Поднявшись, она было снова
обратилась лицом к шкафу и тут же в изумлении застыла.
– Вы! – приглушенно воскликнула она, увидев в дверном проеме
высокую фигуру своего врага, стоявшего со скрещенными на груди руками. Злясь на
себя, что позволила ему увидеть свой испуг, она высоко подняла подбородок,
полная решимости не допустить новых угроз и оскорблений. – Вам бы следовало
научиться стучать, перед тем как заходить к людям.
– Стучать? – повторил он, сухо усмехнувшись – Даже когда
дверь настежь открыта? – Его внимание привлек наполненный чемодан, и он поднял
брови. – Вы уезжаете?
– Несомненно.
– Почему же?
– Почему? – вырвалось у нее. – Да потому что я не «маленькая
нищенка» и, к вашему сведению, мне ненавистна сама мысль о том, что я кого-то
обременяю.
Вместо того чтобы почувствовать себя виноватым, он,
казалось, даже немного развеселился.
– А вас, случайно, не учили тому, что подслушивать нехорошо?
