От с трудом сдерживаемого смеха у Виктории дрогнули губы.
– Только когда я смотрюсь в зеркало, миледи, – ответила она.
Заметно огорчившись, леди Кирби резко отвернулась и обратила
свое внимание на Джейсона, который поднялся и стоял у камина, опершись локтем о
каминную полку.
– Итак, Уэйкфилд, – сказала она, – судя по всему, объявление
в газете скорее всего соответствует истине. Скажу по чести, я не поверила своим
глазам. Так это произошло?
Джейсон поднял брови.
– Что произошло?
Но тут громкий голос Чарльза заглушил ответ леди Кирби:
– Нортроп, принесите леди что-нибудь выпить! Все уселись.
Мисс Кирби заняла место возле Джейсона, а Чарльз быстро перевел разговор на
погоду. Леди Кирби невнимательно слушала, пока монолог Чарльза не иссяк. Тогда
она круто повернулась к Джейсону и прямо спросила:
– Уэйкфилд, ваше объявление о помолвке остается в силе или
нет?
Джейсон поднес бокал к губам; его лицо оставалось
бесстрастным.
– Нет.
Виктория заметила, что присутствующие весьма по-разному
отреагировали на эти слова. Леди Кирби явно почувствовала удовлетворение, ее
дочь была в восторге, Чарльз сник, а лицо Джейсона осталось непроницаемым.
Теперь сострадательной по натуре Виктории все стало ясно: так вот почему
Джейсон выглядел таким мрачным и бездушным – любимая женщина отказала ему. Однако
ей показалось несколько странным, что обе леди посмотрели на нее, как будто
ожидали от нее какой-то реакции.
Виктория из вежливости улыбнулась, и леди Кирби возобновила
разговор:
– В таком случае, Чарльз, я полагаю, что вы намерены вывести
бедную мисс Ситон в свет?
– Я намерен проследить, чтобы графиня Дэнгстон заняла
достойное место в обществе, – холодно поправил он.
– Графиня Лэнгс… – выдохнула леди Кирби. Чарльз наклонил
голову.
– Виктория – старший ребенок Кэтрин Лэнгстон. Если я не
ошибаюсь, по правилам наследования она получает шотландский титул своей матери.
– Даже если это так, вам будет непросто найти для нее
подходящую партию, – задумчиво сказала гостья. И, сияя улыбкой, она обратилась
к Виктории:
– Ваша мама спровоцировала самый настоящий скандал, когда
убежала с тем ирландским рабочим.
От возмущения и обиды за мать Викторию затрясло.
– Моя мать вышла замуж за ирландского врача, – поправила
она.
– Без разрешения своей бабушки, – уточнила леди Кирби. –
Благовоспитанные девушки в этой стране не выходят замуж против воли своих
семейств.
Очевидный намек на невоспитанность Кэтрин так разозлил
Викторию, что она до боли сжала руки в кулаки.
– Ну да ладно, в конце концов общество понемногу забыло об
этом, – снисходительно добавила леди Кирби. – Но до того как вас представят в
свете, вам придется многому выучиться. Вам нужно узнать, как следует правильно
обращаться к каждому пэру, его жене и детям, и, конечно, ознакомиться с
этикетом нанесения визитов и более сложными правилами рассаживания за столом.
Одно это требует нескольких месяцев обучения – в каком порядке и возле кого
можно садиться за стол. Жители колоний – невежды в этих вопросах, но мы, жители
метрополии, уделяем этикету огромное внимание.
– Возможно, этим объясняется тот факт, что мы всегда берем
верх в войнах, – мягко предположила Виктория, не в силах больше вынести нападок
на свою семью и свою страну.
Глаза леди Кирби сузились.
– Я не хотела никого обидеть. Однако вам придется
попридержать язычок, если вы собираетесь найти себе подходящую партию и
восстановить репутацию своей матери.
Виктория встала и со спокойным достоинством заявила;
– Полагаю, даже самому добропорядочному человеку очень
трудно достигнуть уровня моей матери. Моя мать была самой интеллигентной и
самой доброй женщиной на свете. А теперь, если вы меня извините, я покину вас,
так как мне необходимо написать письма.
Виктория закрыла за собой дверь и прошла через холл в
библиотеку – огромную комнату с персидскими коврами на полированном деревянном
полу и книжными шкафами, закрывающими стены. Слишком сердитая и взволнованная,
чтобы действительно устроиться за одним из письменных столов и написать письмо
Дороти или Эндрю, она прошла к книжным полкам поискать что-нибудь, что могло бы
успокоить ее растревоженную душу. Скользнув взглядом по томам, посвященным
истории, мифологии и коммерции, она остановилась у раздела поэзии. Сплошь
знакомые имена – Мильтон, Шелли, Ките, Байрон. Не собираясь серьезно
углубляться в чтение, она выбрала наугад тоненький томик лишь потому, что он
выступал на несколько дюймов из ряда книг на полке, и пошла с ним к ближайшему
уютному креслу.
Девушка зажгла масляную настольную лампу и, удобно
устроившись, заставила себя раскрыть книгу. Из нее выпал и полетел на пол
вырванный из блокнота розовый, пахнущий духами листок. Виктория машинально
подобрала его и уже было собралась положить на место, но первые слова
написанной наспех на французском языке записки сами бросились ей в глаза.
"Милый Джейсон!
Я так скучаю. Жду с нетерпением, считаю часы, когда ты
придешь ко мне…"
Виктория сказала себе, что читать чужие письма скверно,
непростительно и совершенно недостойно, но мысль о женщине, нетерпеливо
ожидающей Джейсона, была настолько невероятна, что девушка не могла удержать
любопытства, смешанного с удивлением. Что касается ее самой, то она скорее была
бы склонна с нетерпением ждать, пока он уйдет прочь! Она была так поглощена эти
ми мыслями, что не слышала, как Джейсон и мисс Кирби подошли к библиотеке.
В следующих строках письма говорилось:
«Посылаю тебе эти чудесные стихи в надежде, что ты прочтешь
их и вспомнишь обо мне, о сладостных ночах, которые мы проводили в объятиях
друг друга…»
– Виктория! – раздался раздраженный голос Джейсона.
Виктория, чувствуя себя виноватой, судорожно вскочила, уронила книгу стихов,
подхватила ее и рухнула обратно в кресло. Пытаясь выглядеть углубленной в
чтение, она открыла томик и невидящим взглядом уставилась в него, не замечая,
что книга в ее руках перевернута вверх ногами.
" – Почему вы не отвечаете? – строго спросил Джейсон,
входя в библиотеку вместе с мисс Кирби, цеплявшейся за его руку. – Джоанна
хотела попрощаться и предложить свои услуги, если вам понадобится что-нибудь
купить в деревне.
После столь ярой атаки старшей леди Виктория не могла не
предположить, что мисс Кирби намекает на ее неспособность самостоятельно делать
покупки.
