Ужин прошел за веселой беседой; Виктория и Кэролайн
продолжали доверительно делиться воспоминаниями о своих детских шалостях. Даже
лорд Коллингвуд рассказал им о своем отрочестве, и вскоре Виктории стало
очевидно, что у всех троих – ее самой, графа и графини – была беззаботная
юность под крылом любящих родителей. Что же до Джейсона, то он отказался
поделиться воспоминаниями о своих детских годах, хотя, вне всякого сомнения,
откровенно наслаждался, слушая их рассказы.
– Виктория, неужто вы и вправду умеете стрелять из ружья? –
восхищенно поинтересовалась Кэролайн, когда два лакея принесли им соте из
форели в масле и пряностях с нежным соусом.
– Да, – призналась девушка. – Эндрю научил меня, иначе ему
не с кем было бы соревноваться при стрельбе по мишеням.
– И вам это удалось? Я имею в виду соревнование. Виктория
кивнула, и ее волосы в свете свечей засияли подобно золотому нимбу.
– Еще как! В это трудно поверить, но с первого же раза,
когда он дал мне ружье, я прицелилась и тут же поразила мишень. Это оказалось
вовсе не трудно.
– А после этого?
– Стало еще проще.
– А мне нравилось фехтование на шпагах, – призналась
Кэролайн. – Мой брат Ричард позволял мне быть его партнером по фехтованию. Для
этого просто нужна твердая рука.
– И верный глаз, – добавила Виктория. Лорд Коллингвуд
хмыкнул:
– А я любил одеваться старинным рыцарем и устраивать с
грумами рыцарские поединки. У меня это неплохо получалось, но потом грумам,
по-видимому, надоело вышибать неоперившегося графа из седла, так что я оказался
не таким уж мощным рыцарем, каким в то время себе казался.
– А вы играли в перетягивание каната у себя в Америке? –
азартно спросила Кэролайн.
– Да, и команда мальчиков всегда выступала против команды
девочек. «.
– Но это нечестно – мальчики всегда сильнее.
– Нет, – посмеиваясь, но с видом раскаивающейся грешницы
заявила Виктория, – если девочкам удается выбрать место, где есть дерево, и –
конечно, нечаянно – обмотать конец каната вокруг него.
– Бессовестные! – усмехнулся Джейсон. – Обманщицы.
– Это верно, но иначе расклад был бы не в нашу пользу, так
что, по существу, мы просто уравнивали силы.
– Что вы можете знать о раскладе? – поддразнил он.
– Если речь идет о картах? – уточнила Виктория с
заразительно веселой интонацией. – Сказать по совести, я умею почти так же
мастерски подсчитывать суммы в карточных взятках, как и хитро раздавать карты
таким образом, чтобы взятки были выигрышными. Короче, – смело призналась она, –
я умею жульничать.
Темные брови Джейсона сошлись вместе.
– И кто же научил вас жульничать?
– Эндрю. Он говорил, что научился карточным фокусам, когда
был в школе.
– Напомните мне, чтобы я никогда не допустил членства этого
Эндрю ни в одном из наших клубов, – сухо заметил Коллингвуд. – Иначе ему
несдобровать.
– Эндрю никогда не занимался жульничеством, – проявила
лояльность к другу Виктория. – Он полагал, что нужно знать, как люди
жульничают, чтобы не оказаться обманутым бессовестным карточным шулером, но
тогда ему было всего шестнадцать лет и он не предполагал, что когда-нибудь
представится возможность встретиться с шулером…
Джейсон откинулся на спинку стула, зачарованно наблюдая за
девушкой и поражаясь элегантной непринужденности, с которой она вела себя с
гостями, и легкости, с которой она без всяких усилий вовлекла Роберта
Коллингвуда в оживленную беседу за столом. Он также заметил, как ее лицо
озарялось, когда она заговаривала об Эндрю, и как оживляла всех присутствующих
ее очаровательная улыбка.
Она, безусловно, отличалась от всех прочих свежестью,
живостью и неиспорченностью. Несмотря на юный возраст, в ней чувствовались
природная мудрость, активный ум, сообразительность и неподдельный интерес к
другим людям. Он незаметно улыбнулся, вспомнив, как мужественно она защищала
собаку, которую с этих пор решила называть не Вилли, а Волком.
За свою жизнь Джейсон сталкивался с очень немногими
по-настоящему смелыми мужчинами, но ни разу не встречал мужественной женщины.
Он вспомнил также о ее робком ответе на его поцелуй и невероятном приступе
острого желания, которое она возбудила в нем.
"Да, мисс Виктория Ситон полна сюрпризов, и, пожалуй,
из нее может получиться нечто весьма любопытное», – думал он, незаметно для
посторонних глаз изучая ее. Живой красотой отличались все безукоризненно
пропорциональные черты лица девушки, но ее привлекательность заключалась не
только в этом; она также таилась в мелодичном смехе и грациозных движениях.
В глубине души Виктории скрывалось что-то такое, что
заставляло ее искриться и сиять подобно драгоценности, не имеющей изъянов, для
которой нужны лишь хороший фон и подходящая оправа: элегантная одежда в
дополнение к ее соблазнительной фигурке и утонченным чертам, великолепный дом,
в котором она могла бы царствовать, муж – для укрощения ее бурных порывов и
ребенок у ее груди, которого она могла бы обнимать и кормить…
Сидя напротив нее, Джейсон вспомнил о своей старой, давно
забытой мечте иметь жену, которая озаряла бы дом своей добротой и смехом..,
женщину, которая лежала бы, согревая, в его объятиях в постели, заполняла
темную пустоту в его душе.., и любила детей, которых он бы дал ей.
Джейсон оторвался от своих глупых, наивных, неисполнимых
юношеских мечтаний и грез. Он не избавился от них и во взрослом возрасте и
женился на Мелиссе, неразумно полагая, что красивая женщина может сделать так,
что эти мечты воплотятся в реальность. Каким глупцом он был, каким невероятно
легковерным, поверив, что женщина может думать о любви и детях, а не о деньгах,
драгоценностях и власти. И тут он нахмурился, вдруг осознав, что все эти
давнишние глупые, мучительные мечтания вернулись к нему из-за Виктории Ситон.
Глава 10
Как только Коллингвуды уехали, Джейсон направился прямиком в
библиотеку, куда за час до того удалился Чарльз. Герцог отложил книгу и весело
воззрился на Джейсона.
– Вы заметили, как вела себя Виктория за ужином? – живо
спросил он. – Какое великолепие! В ней столько шарма, столько чуткости. А как
она себя держит! Я чуть не лопнул от гордости, наблюдая за ней. Она прямо…
– Возьмите ее завтра с собой в Лондон, – прервал его
Джейсон. – Для выезда в свет там к вам может присоединиться Флосси Уильсон.
– В Лондон! – опешил Чарльз. – Но почему? К чему спешить?
– Я хочу, чтобы она покинула Уэйкфилд, хочу сбыть ее с рук.
Заберите ее в Лондон и найдите ей мужа. Сезон светских раутов начинается через
две недели.
