– Не сомневаюсь, – сухо заметил Джейсон.
– Вы думаете, он поправится, доктор? – вырвалось у девушки,
удивленной тем, что Джейсон может оставаться таким невозмутимым.
Старательно избегая испытующего взгляда Джейсона, доктор
Уортинг беспокойно взглянул на Викторию и прочистил горло.
– Трудно сказать. Понимаете, он говорит, что хочет дожить до
вашей свадьбы. И он изо всех сил старается, чтобы это ему удалось. Можно
сказать, что таким образом у него появился стимул выжить.
Виктория закусила губу и смущенно взглянула на Джейсона,
прежде чем спросить врача:
– А что будет, если он начнет выздоравливать, а мы.., мы
скажем ему, что передумали?
Джейсон ответил за доктора вкрадчивым голосом:
– В этом случае у него обязательно будет новый рецидив
болезни. – И, повернувшись к врачу, сухо сказал:
– Не правда ли, доктор?
Доктор Уортинг отвел взгляд от ледяных глаз лорда Филдинга.
– Уверен, что вы знаете его лучше, чем кто-либо, Джейсон.
Что будет, по вашему мнению? Маркиз пожал плечами:
– По-моему, у него опять будет сердечный приступ.
Виктория подумала, что судьба как бы намеренно мучает ее,
лишив дома и родителей, вынудив жить в чужой стране, а теперь еще заставляя
вступить в брак с человеком, которому она безразлична.
После того как мужчины ушли, она еще долго сидела за столом,
бездумно ковыряя вилкой в тарелке и пытаясь найти для себя и для Джейсона выход
из сложившейся ситуации. К ней словно в насмешку над ее горем вернулись мечты о
счастье, об уютном доме, где она коротала бы вечера с любящим супругом и
очаровательным малышом на руках, и Виктория позволила себе пожалеть о своей
судьбе.
В конце концов, она не требовала от жизни чего-то
особенного; не мечтала о мехах и драгоценностях, о том, чтобы вращаться в
высшем обществе, иметь огромный особняк, где она могла бы царить и властвовать.
Ей хотелось не большего, чем у нее было в Америке, если не считать маленького
дополнения в лице мужа и ребенка.
Викторию обуяла смертельная тоска по родному дому, и она в
печали уронила голову. Как бы ей хотелось повернуть время вспять хотя бы на год
и задержаться там, послушать рассказы отца о больнице, которую он мечтал
выстроить, потолковать с земляками, с которыми она так сроднилась.
Она бы отдала все на свете, лишь бы опять оказаться дома.
Перед ее мысленным взором возникло красивое, смеющееся лицо Эндрю, и Виктория
огромным усилием воли стерла из памяти эту картину, отказываясь снова проливать
слезы по неверному юноше, которого прежде обожала. Она отодвинула стул и пошла
искать Джейсона. Эндрю оставил ее, зато Джейсон здесь и обязан помочь ей
придумать какой-то выход, чтобы брак, которого они оба не желают, не был
заключен.
Виктория обнаружила его одного в кабинете – грустного,
погруженного в невеселые мысли; он стоял, опираясь на каминную полку, а его
невидящий взгляд был устремлен на пустой камин. Виктория почувствовала к нему
глубокую жалость, поняв, что он просто напускал на себя холодный и бесстрастный
вид в присутствии доктора Уортинга, а здесь, где его никто не видит, может
позволить себе предаться тоске.
Она подавила острое желание подойти и попытаться утешить
его, заранее зная, что он отвергнет ее жалость, и спокойно произнесла:
– Джейсон!
Он поднял голову и с непроницаемым лицом посмотрел на нее.
– Что будем делать?
– По поводу?
– По поводу несусветной идеи дяди Чарльза о нашем браке.
– Почему несусветной?
Викторию удивила подобная реакция, но она была полна
решимости спокойно и откровенно обсудить сложившееся положение.
– Потому что я не хочу выходить за вас. Его глаза посуровели.
– Я прекрасно знаю это.
– И вы ведь тоже не хотите жениться, – рассудительно
добавила она.
– Верно. – Снова уставившись в пустой очаг, он погрузился в
молчание. Виктория ждала, что он скажет еще что-нибудь; не дождавшись, она
вздохнула и собралась уходить. Но Джейсон вдруг прервал молчание, и его слова
заставили ее обернуться и застыть в изумлении.
– Однако наш брак мог бы дать каждому из нас что-то такое,
чего мы оба хотим.
– О чем вы? – спросила она, всматриваясь в его нервный
профиль и пытаясь понять, к чему он клонит. Джейсон выпрямился и повернулся
лицом к ней, засунув руки в карманы брюк.
– Вы хотите вернуться в Америку, чтобы быть независимой,
жить среди своих друзей и, возможно, построить больницу, о которой мечтал ваш
отец. Я слышал все это от вас. Если вы честны перед собой, то признаетесь, что
вам хочется вернуться туда, чтобы показать Эндрю и всем остальным, что его
предательство не имеет для вас никакого значения – что вы так же легко забыли
его, как он вас, и нашли свою судьбу.
Виктория почувствовала такое унижение от этих слов, что до
нее не сразу дошел смысл следующей фразы Джейсона.
– А я, – молвил он равнодушно, – хочу сюда. – У нее от
изумления раскрылся рот. А он спокойно продолжал:
– Мы могли бы дать друг другу то, чего хочет каждый из нас.
Выходите за меня и дайте мне сына. В обмен на это я отправлю вас в Америку с деньгами,
которых хватит для того, чтобы жить по-королевски и построить дюжину больниц.
Виктория с недоверием смотрела на собеседника.
– Дать вам сына? – эхом повторила она. – Дать вам сына, и
тогда вы отправите меня в Америку? Дать вам сына и оставить его здесь?
– Ну, не такой уж я эгоист – можете держать его при себе,
скажем.., пока ему не минет четыре годика. До этого возраста ребенок нуждается
в матери. А затем он должен быть со мной. Может быть, вы захотите остаться с
нами, когда привезете его. Меня бы больше устроило, чтобы вы остались здесь
навсегда, но это уже на ваше усмотрение. Однако есть одно условие, на котором я
буду настаивать.
– Что за условие? – едва соображая, спросила она. Он на
мгновение заколебался, как если бы хотел более четко сформулировать ответ, и
когда наконец заговорил, то смотрел в сторону, избегая встретиться с ней
глазами.
– Поскольку вы очертя голову принялись защищать меня от
всевозможных нападок в тот вечер, в обществе сочли, что вы не презираете и не
опасаетесь лорда Филдинга. Если вы согласитесь на этот брак, то вам придется
подкрепить это мнение и ничего не делать и не говорить в противовес ему.
Иными словами, независимо от того, что будет происходить
между нами наедине, я хочу, чтобы на людях вы вели себя так, будто вышли за
меня не только из-за моих денег и титула. Или, попросту говоря, как будто мы
влюбленная пара.
