Это воспоминание было обжигающе болезненным и унизительным,
и ему никак не удавалось выбросить его из головы.
В такт музыке подмигивали звезды, когда Джейсон стоял на
краю танцевальной площадки и смотрел, как она танцует с местным эсквайром,
затем с Майклом Фаррелом, а потом с несколькими жителями деревни. Он понимал,
что она намеренно избегает его, а в тех редких случаях, когда они встречались
глазами, Виктория быстро отводила взгляд.
Она уже давно сняла фату и попросила музыкантов играть
мелодии повеселее, затем очаровала жителей деревни, попросив их научить ее
местным танцам. К тому времени, когда луна стояла высоко в небе, все гости танцевали,
хлопали в ладоши и отлично развлекались, включая саму хозяйку, которая уже
выпила пять бокалов вина.
"Очевидно, она нарочно пытается упиться до
умопомрачения», – желчно отметил Джейсон, глядя на ее пылающие щеки. Он
чувствовал все большее раздражение, когда вспоминал о своих несбыточных
надеждах на брачную ночь, на счастливое будущее. А ведь он, глупец, верил, что
счастье наконец так близко, что стоит только протянуть руку…
Опершись о ствол дерева, он наблюдал за ней, вновь и вновь
задаваясь вопросом, почему женщин так влечет к нему до свадьбы и куда все это
девается потом. «Я пошел по проторенной дороге, уже пройденной с Мелиссой, –
яростно подумал Джейсон. – Повторил одну и ту же идиотскую ошибку дважды –
опять женился на женщине, вышедшей за меня лишь потому, что ей было что-то
нужно от меня, а не потому, что я сам ей нужен».
Мелиссе был нужен каждый встречный мужчина, кроме него.
Виктории – только Эндрю, хороший, добрый, бесхребетный.
"Единственное отличие между Мелиссой и Викторией то, что
Виктория – гораздо лучшая актриса», – решил он. Джейсон с самого начала знал,
что Мелисса была эгоистичной и расчетливой, но Викторию-то он считал чуть ли не
ангелом… Конечно, падшим ангелом – благодаря Эндрю, – но сначала он не придал
этому значения. А теперь и это в его глазах выглядело иначе. Он презирал ее за
то, что она так легко отдалась Эндрю, а теперь не хочет, чтобы это случилось с
законным супругом. Как еще можно объяснить ее желание непременно напиться этой
ночью? Она дрожала в его объятиях и избегала его взгляда, когда он танцевал с
ней. А потом ее передернуло, будто от отвращения, от его замечания, что пора
собираться в дом.
Джейсон с горечью задал себе вопрос: почему он мог заставить
своих любовниц стонать в экстазе" а женщины, на которых он женился, не
хотят иметь с ним ничего общего с того момента, когда клятвы у алтаря
произнесены? Ему было непонятно, почему богатство, казалось, само идет ему в
руки, а счастье всегда ускользает от него. Порочная старая ведьма, вырастившая
его, очевидно, была права: он – отродье дьявола и не заслуживает не только
счастья, но даже и самой жизни.
Три женщины, когда-либо бывшие или ставшие частью его жизни
– Виктория, Мелисса и приемная мать, – видели в нем что-то такое, что делало
его в их глазах проклятым и уродливым, хотя обе его жены скрывали свое
отвращение до дня свадьбы, после которой получали право на все его богатство.
С безжалостной решимостью Джейсон подошел к Виктории и
коснулся ее руки. Она резко отпрянула, как будто от ожога.
– Поздно, пора идти в дом, – сказал он. Даже при свете луны
ее лицо заметно побледнело и в глазах появилось выражение затравленности.
– Н-но еще не так уж п-поздно…
– Достаточно поздно, чтобы лечь спать, – сухо отрезал он.
– Но мне совсем не хочется спать!
– Вот и хорошо, – намеренно грубо отреагировал он. Виктория
явно поняла, что он имел в виду, потому что все ее тело пронизала дрожь. – Мы
заключили сделку, – резко сказал он, – и ты должна выполнять свою роль, как ни
противна тебе мысль о том, что придется лечь со мной в постель.
От его холодного, властного голоса Виктория, казалось,
застыла. Кивнув, она, едва передвигая ноги, пошла в дом и наверх, в свои новые
покои, смежные с покоями Джейсона.
Почувствовав состояние хозяйки. Рут молча помогла ей снять
свадебное платье и надеть шелковую с кружевами кремовую ночную сорочку, сшитую
мадам Дюмосс специально для брачной ночи.
Тошнота подступила к горлу новобрачной, панический страх
обуял ее при виде расстеленной постели. От вина, которое Виктория пила в
надежде забыть свои страхи, теперь кружилась голова и тошнило. Вместо того
чтобы успокоить ее, как это бывает с другими, вино сделало ее совершенно
больной и лишило способности сдерживать свои чувства. Теперь она отчаянно
желала, чтобы все предшествующее оказалось сном. Единственный раз, когда она
выпила этого зелья, так это после похорон родителей. Тогда вино в качестве
лекарства предложил ей доктор Морисон. От этого ее рвало, и доктор пояснил ей,
что, видимо, она из тех людей, организм которых не переносит алкоголя.
Виктория еле добралась до постели, в ее голове проносились
кошмары, порожденные поучительным рассказом мисс Флосси. Она в отчаянии
представляла, как ее кровь вот-вот прольется на белые простыни. Сколько же
будет крови? Какую боль предстоит испытать? Ее прошиб холодный пот и
закружилась голова, пока Рут взбивала подушки.
Чувствуя себя словно деревянная кукла, она забралась под
одеяло; пытаясь взять себя в руки и совладать с подступающей тошнотой. Как бы
не забыть напутствие мисс Флосси – не стонать и не выказывать отвращения. Но
когда Джейсон открыл дверь смежной комнаты и вошел в ее спальню в своем
темно-бордовом парчовом халате, не слишком прикрывавшем его обнаженную грудь и
ноги, Виктория не смогла удержаться от возгласа, порожденного страхом.
– Джейсон! – выдохнула она, вжимаясь в подушки.
– А кого ты ожидала увидеть – Эндрю? – сухо поинтересовался
он и стал развязывать шелковый пояс халата, но тут страх Виктории перешел в
панику.
– Н-не делай этого! – взмолилась она, пытаясь собраться с
мыслями и говорить по возможности связно. – Я уверена, что джентльмен не станет
раздеваться на глазах у леди, даже если они ж-женаты.
– Кажется, мы обо всем переговорили раньше, но если ты
забыла, то напомню: я не джентльмен. – Он снова потянул за концы шелкового пояса.
– Однако если зрелище моего неджентльменского тела оскорбляет тебя в лучших
чувствах, ты можешь легко решить эту проблему, закрыв глаза. Я мог бы избрать и
другой вариант: залезть в постель и только тогда снять халат, но такая
необходимость оскорбляет меня в моих лучших чувствах. – И он распахнул халат и
сбросил его, и глаза новобрачной округлились от ужаса при виде его огромного,
мускулистого торса.
Чуть раньше в глубине души Джейсон еще питал слабую-слабую
надежду, что она добровольно отдастся ему. Но она растаяла, как сон, когда
Виктория закрыла глаза и отвернула от него лицо.
