– Ну хоть попробуйте.
– Да я пробовала. Понимаете, я так нервничала в день
свадьбы, что попыталась удрать от Джейсона, когда мы стояли у алтаря. Поэтому,
когда мы приехали в Уэйкфилд, я думала, что вино поможет мне пережить брачную
ночь. Я выпила целых пять бокалов в тот вечер, но от этого меня просто тошнило,
когда мы.., когда я легла спать.
– Вы хотите сказать, что чуть не бросили Джейсона у алтаря
на глазах у всех собравшихся?
– Да, но они не заметили этого. А Джейсон заметил.
– Боже праведный!
– А в брачную ночь меня чуть не вырвало…
– И на следующее утро вы заперлись от Джейсона в своей
спальне?
Она кивнула, чувствуя себя очень несчастной.
– А вчера вы заявили ему, что считаете весьма
предусмотрительным то, что он встречается со своей любовницей?., – Виктория вновь
кивнула, и Майк Фаррел молча, словно зачарованный, уставился на нее.
– Но вчера вечером я пыталась помириться, – попробовала
оправдаться она.
– Ну и что же?
– Да, я предложила ему заняться чем угодно из того, что ему
нравится.
– И у него сразу исправилось настроение, – предсказал
капитан, чуть улыбаясь.
– Да, мне тоже вначале так показалось. Но когда я добавила,
что мы могли бы сыграть в шахматы или в карты, он…
– Так вы предложили сыграть в шахматы? Боже праведный,
почему именно в шахматы?
Виктория обиженно посмотрела на него.
– Я постаралась припомнить, чем занимались мои родители,
когда бывали вместе. Я бы предложила прогуляться, но во дворе было немного
прохладно.
Капитан, видимо, не знавший, смеяться или плакать, покачал
головой.
– Бедный Джейсон, – хмыкнул он. Затем, совершенно
посерьезнев, он снова обратился к гостье:
– Уверяю вас, что ваши родители занимались.., гм.., и
другими вещами.
– Например? – спросила она, вспоминая, как они сидели друг
против друга у камина с книгами на коленях. Кроме того, мать готовила отцу его
любимые блюда, содержала дом в чистоте и порядке и штопала его одежду, но ведь
у Джейсона для этих целей имеется целая армия слуг… Она посмотрела на капитана,
погрузившегося в неловкое молчание. – Так что вы имели в виду?
– Я говорю о тех вещах, которыми занимались ваши родители,
когда вы спали, – прямо сказал он.
Перед ее мысленным взором возникла та картина, когда родители
стояли у дверей спальни матери и отец, державший мать в объятиях, умолял: «Не
отказывай мне, Кэтрин. Ради Бога!"
"Так, значит, мать не пускала его в свою постель», –
наконец поняла Виктория. Девушка вспомнила, какой обиженный вид был у отца в
тот вечер и как она сама сердилась на мать за то, что та обижает его. Ее
родители, конечно, дружили, но мать не любила отца. Кэтрин была влюблена в
Чарльза Филдинга и потому после рождения Дороти не поддерживала больше с мужем
супружеских отношений.
Виктория закусила губу, вспомнив, каким грустным подчас
казался отец. Она задала себе вопрос, все ли мужья грустят, если их жены не
хотят делить с ними постель.
Она знала, что мать не любит отца, но они были друзьями.
Друзьями… И она тоже стремится сделать Джейсона своим другом, вдруг поняла
Виктория, в точности так же, как это было у ее матери с отцом.
– Вы сердечная женщина, Виктория, полная жизни и мужества.
Забудьте о тех семейных отношениях, которые вы наблюдали в высшем обществе, –
они пустые, поверхностные и бесцветные. Лучше подумать о семейном счастье
родителей, ведь они были счастливы?
Когда она надолго замолчала, капитан нахмурился и резко
изменил тактику:
– Ладно, оставим ваших родителей в покое. Но я знаю мужчин,
знаю вашего мужа и хочу, чтобы вы запомнили одно. Если женщина запирается от
мужа в своей спальне, то муж запрет от нее на ключ свое сердце. Если, конечно,
речь идет о человеке, знающем себе цену. А Джейсон относится именно к таким
людям. Он не станет унижаться и выпрашивать милостыню. Вы сами отстранились от
него, теперь от вас же зависит убедить его, что это была ошибка.
– Как же я смогу это сделать?
– Только не предлагая ему сыграть в шахматы и не считая, что
он поступает предусмотрительно, когда посещает других женщин, – коротко
подытожил капитан Фаррел. – Я даже не представлял себе, как мужчине тяжело
воспитывать дочь. Есть вещи, которые просто невозможно обсуждать с людьми
противоположного пола.
Виктория беспокойно поднялась.
– Я подумаю над всем, о чем вы говорили, – пообещала она,
пытаясь скрыть неловкость.
– Можно мне задать вам один вопрос? – с сомнением сказал на
прощание капитан.
– Еще бы, – улыбнулась девушка. – В конце концов, я же
задала вам массу вопросов.
– С вами никто никогда не говорил о браке?
– О таких вещах можно говорить только с матерью, – снова
вспыхнула она. – Конечно, иногда говорят о каких-то супружеских обязанностях,
но это так непонятно.
– Обязанностях! – презрительно повторил он. – В моей стране
девушки мечтают о брачной ночи. Поезжайте домой и соблазните своего мужа, моя
девочка, а он позаботится об остальном. После этого вы не будете считать это
обязанностью. Уж я-то Джейсона знаю, можете мне поверить!
– А если я.., сделаю это, он будет счастлив со мной?
– Будет! – мягко, но решительно подтвердил капитан Фаррел,
улыбаясь. – И будьте уверены, что он и вас сделает счастливой.
Виктория поставила на стол нетронутый стакан с виски.
– Я мало знаю о браке, еще меньше о том, как быть женой, и
абсолютно ничего о том, как соблазнить мужчину.
Капитан Фаррел посмотрел на застенчивую красавицу, стоящую
перед ним, и его плечи затряслись от с трудом сдерживаемого смеха.
– Не думаю, что вам придется долго изучать эту трудную
науку, моя милая! Как только Джейсон поймет, чего вы хотите, не сомневаюсь, что
он примчится к вам на крыльях.
Виктория стала пунцовой, как роза в уэйкфилдском саду,
улыбнулась и направилась к двери.
Обратный путь она проделала, настолько глубоко погрузившись
в собственные мысли, что не заметила, как приехала. К тому моменту, когда
Матадор остановился у чугунных ворот Уэйкфилд-Парка, Виктория точно поняла
одно: она не хочет, чтобы Джейсон чувствовал себя с ней так же одиноко, как
одиноко было ее отцу.
