– Мне хочется завтра съездить в Лондон, – сказала она,
подходя к нему.
– Зачем?
Она присела на ручку его кресла.
– Чтобы потратить немного твоих денег.
– А я и не знал, что выдал тебе какую-то сумму, –
пробормотал он, косясь на изящное бедро, покачивавшееся совсем рядом. В
романтическом свете свечей легкий шифон был совсем прозрачным и казался
окрашенным в цвет плоти.
– У меня еще остались карманные деньги, которые ты выдавал
мне все последнее время. Ты не поедешь со мной? После магазинов мы могли бы
сходить в театр и переночевать в твоем лондонском доме.
– Послезавтра утром у меня здесь намечена встреча с людьми.
– Тем лучше, – не раздумывая ответила она. – В карете мы в
течение нескольких часов будем одни, и у нас будет масса времени для мирной
беседы. А завтра вечером мы вместе возвратимся.
– Я не смогу выкроить для этого время, – коротко заметил он.
– Джейсон… – нежно проговорила она, собираясь коснуться его
густой шевелюры.
Он соскочил с кресла и, возвышаясь над ней, звенящим от
презрения голосом воскликнул:
– Если тебе нужны деньги для покупок, то так и скажи! Но
перестань вести себя как дешевка, а то я поступлю с тобой соответственно, и дело
закончится тем, что ты окажешься вон на той софе с юбками, задранными на
голову.
Виктория воззрилась на него, пылая яростью от унижения.
– К твоему сведению, я скорее предпочту быть портовой
проституткой, чем шарахаться от собственной тени, как это делаешь ты, не видеть
дальше собственного носа и все, что происходит, выворачивать наизнанку!
Джейсон уставился на нее.
– Ты не могла бы высказаться яснее?
Виктория в отчаянии и гневе чуть не топнула ногой.
– Сообрази сам! Ты очень любишь делать умозаключения на мой
счет, к сожалению, всегда ошибочные! Но должна сказать, что, будь я шлюхой, я
бы померла от голода, если бы выбор был за тобой! Можешь ужинать в одиночестве
и унижать слуг вместо меня. А я завтра еду в Лондон одна.
И ее как ветром сдуло. Джейсон ошеломленно проводил ее
взглядом.
Виктория ворвалась в свою спальню, сбросила прозрачный шифон
и, накинув шелковый пеньюар, устроилась за туалетным столиком. Гнев остывал, в
изящном изгибе ее губ появилась усмешка. Изумленное лицо Джейсона было поистине
комичным, когда она заявила ему, что если бы была проституткой и дело было бы
за ним, то она умерла бы с голоду.
Глава 26
На следующее утро Виктория отправилась в Лондон на рассвете,
а когда вернулась, были уже сумерки. В руках она бережно держала предмет,
который увидела в одном магазине несколько месяцев назад, впервые попав в
столицу.
Он напоминал ей о Джейсоне, но казался ужасно дорогим, и
кроме того, покупать для него подарок в тот период было бы неудобно. Все
последние недели ее мысли то и дело возвращались к этому предмету и изводили
ее, пока она не решила, что больше ждать нельзя, поскольку его могут продать
кому-нибудь еще.
Она еще не знала, когда представится подходящий момент для
вручения подарка; но, конечно, не теперь, когда отношения между ними так
обострились. Однако долго ждать она не намеревалась. Вспомнив о стоимости
покупки, она вздрогнула. Джейсон дал ей невероятно большую сумму на карманные
расходы, до которой она до сих пор практически не дотрагивалась. Но подарок
стоил этих денег, да, по существу, стоил даже гораздо дороже, и хозяин лавчонки
был безмерно счастлив записать разницу в цене на счет, который с радостью
открыл на имя маркизы Уэйкфилд.
– Его милость в кабинете, – сообщил ей Нортроп, открывая
парадную дверь.
– Он хотел видеть меня? – спросила Виктория, несколько
озадаченная тем, что Нортроп ни с того ни с сего вдруг сразу же сообщил ей о
его местонахождении.
– Не знаю, миледи, – поеживаясь, ответил старый дворецкий. –
Просто он.., м-м.., интересовался, не появились ли вы еще.
Виктория всмотрелась в смущенное лицо Нортропа и вспомнила,
как Джейсон обеспокоился, когда она как сквозь землю провалилась, а на деле
провела день у капитана Фаррела. Поскольку ее поездка в Лондон заняла вдвое
больше времени, чем ей потребовалось бы, знай она точно, где расположен
магазин, девушка решила, что, видимо, Джейсон опять распекал бедного
дворецкого.
– Сколько раз он справлялся обо мне?
– Три, миледи. Только за последний час.
– Понятно, – улыбнулась она, отчего-то умилившись тому, что
Джейсон еще помнит о ее существовании.
Освободившись с помощью Нортропа от накидки, она пошла к
кабинету. Не имея возможности постучать в дверь, поскольку ее руки были заняты
подарком, она нажала на ручку и осторожно открыла дверь плечом.
Оказалось, что Джейсон не сидит за столом, как она
предполагала, а стоит у окна, опираясь на раму, и уныло взирает на зеленую
лужайку. При скрипе двери он оглянулся и тут же выпрямился.
– Вернулась, – сказал он, сунув руки в карманы.
– А разве ты сомневался? – вопросительно взглянула она на
него.
Джейсон устало пожал плечами:
– Честно говоря, я даже не представляю, что тебе может
взбрести в голову в любую минуту.
Памятуя о своих выходках в последнее время, Виктория могла
понять, почему он считает ее самой импульсивной и непредсказуемой женщиной в
мире. Взять хотя бы вчерашний день: то она флиртовала с ним и нежничала, то
вдруг с безумной яростью выбежала из гостиной, оставив его одного. А в эту
минуту она ощутила неистовое желание обнять его и попросить прощения. Но вместо
этого, опасаясь, что он так же резко отвергнет ее ласку, как и в прошлый раз,
она подавила свой порыв и решила, что нет смысла откладывать, а лучше вручить
подарок именно теперь.
– Мне нужно было купить кое-что в Лондоне, – сияя, сказала
она. – Я давно присматривалась к этой вещице, но мне не хватало денег.
– Могла бы попросить у меня, – заметил Джейсон, уже
направляясь к столу и явно намереваясь снова зарыться в свои бумаги.
Виктория покачала головой.
– Мне не очень удобно было просить у тебя денег на подарок
для тебя же. Вот, – протянула она руки, – это тебе.
Джейсон застыл на месте и уставился на продолговатый
предмет, завернутый в серебряную бумагу.
– Что? – недоуменно переспросил он, как будто не понял
сказанного.
