– Сир, спокойней, пожалуйста, что вы ругаетесь, как разгневанный муж? Кстати, кружева на вашем камзоле совершенно не сочетаются с кружевами на воротнике, попросите заменить.
Сбитый с толку Людовик теперь уставился на свои рукава:
– Да?
И снова прелестная ручка маркизы легла на его запястье:
– Сир, я хочу, чтобы мой любимый король был прекрасен во всем и жил в прекрасных апартаментах.
Людовик уже понял, что маркиза отлично знает истинное положение дел и знает, как исправить положение. Пришлось прислушаться.
Королевские здания действительно постепенно стали приходить в плачевное состояние просто потому, что до них не доходили руки. Должность директора королевских зданий, в ведении которого находились не только постройки и их интерьер, но и руководство королевскими академиями живописи, скульптуры и архитектуры, а также наука, долгое время была занята генеральным контролером финансов Филибером Орри чисто из соображений экономии.
Генеральный контролер считал, что вполне способен руководить градостроительством и искусством вообще между делом, и попросту не справился с огромным объемом работы. Но если искусство продолжало развиваться и без чуткого руководства господина Орри, хотя и предпочло бы, чтоб его поддерживали, то здания постепенно начали приходить в упадок. Новые почти не строились, а старые латались наспех все в тех же целях экономии. Любая переделка интерьеров королевских дворцов вызывала у экономного Орри зубовный скрежет и головную боль.
Но Орри получил отставку, о которой еще в прошлом году просил сам. Эту отставку, конечно же, связали с именем новой фаворитки, ведь всем известно, что она ставленница Парисов, которые с Орри в не лучших отношениях. Мало того, маркиза предложила королю на должность директора королевских зданий де Турнеэма с последующим занятием этой должности ее братом Абелем, ставшим маркизом де Вандьером.
Людовик почувствовал себя почти в западне. С одной стороны, ему вовсе не хотелось идти против воли фаворитки и отказывать ей, с другой – король прекрасно понимал волну слухов из-за такого назначения, кроме того, он очень не любил новых людей вокруг себя, да еще и из Парижа, а не Версаля!
Жанна пожала плечами:
– Я не прошу назначать де Турнеэма росчерком пера. Просто я не знаю более достойного для такой должности человека. Вы могли бы познакомиться с ним сами и решить, насколько я права или не права. В конце концов, есть должности, для которых важнее не родословная, а деловые качества. Кто из принцев или герцогов согласился бы все время разъезжать по стройкам и контролировать работу подрядчиков и архитекторов?
Возразить против столь разумных рассуждений, хотя и прозвучавших из уст прелестной женщины, было нечего. Людовик только покачал головой:
– Когда вам надоест быть моей любовницей, я сделаю вас премьер-министром.
Маркиза кивнула:
– Согласна, сир, когда я надоем вам, вы поручите мне управлять вашим государством!
– И не надейтесь!
– На что? На управление?
– Нет, на то, что сможете мне надоесть…
Маркиза потерлась щекой о его руку, промурлыкав, как кошечка:
– Я очень постараюсь, чтобы этого не произошло…
Она не пользовалась пудрой и румянами, рука короля осталась чистой.
Людовик тайно встретился с господином де Турнеэмом, убедился в его не просто толковости, а деловой и коммерческой хватке и назначил наставника своей любовницы директором королевских зданий. На бурю слухов ему было просто наплевать, потому что толк от нового назначения выявился довольно быстро.
Уже через пару дней, выглянув из окна фаворитки в парк, его величество увидел, что с фонтаном Нептуна что-то делают.
– Что это, они собираются включить фонтан зимой? Кто распорядился? А если завтра сильно похолодает?
Жанна подошла к королю, легко оперлась на его руку:
– Распорядился де Турнеэм, но фонтан не собираются включать, его просто моют, очищая от грязи и тины.
– Моют? Фонтан моют? Но он и так все время в воде.
– Конечно, и в воде не самой чистой. Прочистят трубы, вымоют саму скульптуру, кое-что подкрасят, и весной Нептун будет как новенький. Кстати, это же делают и с остальными фонтанами.
– Кто придумал, вы?
Фаворитка пожала плечами:
– Де Турнеэм, недаром вы назначили его директором…
– А что еще придумал ваш де Турнеэм?
– О… многое, вам понравится.
В тот же день король давал пояснения по поводу возни с фонтанами королеве и ее дамам:
– Все будет должным образом вычищено, выкрашено и предстанет весной во всей красе.
– Мама, мне не нравится ваш вид. Не пытайтесь убедить меня, что с вами все в порядке, такая бледность и худоба не бывают обычными.
Мадам Пуассон уже не скрывала, что тяжело больна, ее снедало что-то внутри. Но она не сказала дочери главного – болезнь эта расплата за ее положение, за ее успех. Ведь когда-то гадалка Лебон, предсказав блестящее будущее Жанне Антуанетте, обещала, что сама мадам за это заплатит. Дочь стала фавориткой короля, причем очень влиятельной, ей уже удалось убедить его величество назначить де Турнеэма директором королевских зданий, а Абеля – наследником этой должности. Значит, пришло время платить по счетам судьбы.
Горько было сознавать, что она не увидит еще более блестящего будущего дочери, в чем мадам Пуассон совсем не сомневалась, но если бы матери еще раз пришлось делать выбор, она снова бы пожертвовала собой.
Но у мадам Пуассон был еще один секрет. Она не стала говорить Жанне, что снова посетила Лебон, и та повторила свое пророчество: Жанна станет некоронованной королевой Франции надолго, король будет любить ее так, как не любил ни одну женщину до сих пор, но и ей придется заплатить смертью дорогого человека за такое возвышение.
– Смертью короля?!
– Нет, – покачала головой Лебон, – это будет единокровный человек, очень дорогой для вашей дочери.
Мадам старательно гнала от себя мысль, что это может быть Александрин, любимая дочь Жанны, да и Абелю такой судьбы тоже не хотелось. Но Лебон говорила об одиночестве Ренет после такой смерти, значит, все-таки дочь… Был миг, когда матери хотелось предостеречь дочь от дальнейшего взлета, который возможен только такой дорогой ценой, но увидев, как блестят глаза влюбленной Жанны, она промолчала. Вдруг гадалка ошиблась именно в этот раз? Жанну нельзя лишать счастья, которое у нее было с королем, она просто не выжила бы сама…
Трудный выбор был сделан, о втором пророчестве Лебон маркиза де Помпадур так никогда и не узнала. Никто не узнал, мать унесла его с собой в могилу, чтобы не отравлять жизнь дочери.
Мадам Пуассон действительно таяла на глазах, в середине декабря стало ясно, что долго ей не протянуть.
