Книга Мария Стюарт. Королева, несущая гибель, страница 36. Автор книги Наталья Павлищева

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Мария Стюарт. Королева, несущая гибель»

Cтраница 36

– Моя богиня, я не смог! Я не вынес разлуки! Не гоните от себя, дайте лицезреть Ваш божественный лик!

– Вы с ума сошли?! Врываться в спальню королевы! Подите прочь!

– Вы… Вы гоните меня от себя?! – В глазах поэта стояли не просто слезы, в них было столько несчастья, что сердце Марии дрогнуло:

– Идите к себе, ваша комната не занята.

Он, видно, хотел броситься целовать ей руки, но королева высунула руку из-под одеяла не для того, ее перст указал на дверь:

– Идите к себе, благодарить будете потом.

Глядя вслед умчавшемуся счастливому поэту, Мария покачала головой:

– Сумасшедший…

Джеймс Стюарт, услышав о возвращении поэта из-за страстной любви к королеве, поморщился:

– У него во Франции такие долги, что только и остается бежать сюда…

Может, это была просто зависть? Неизвестно. Шателяр стал ежедневным гостем праздников королевы Марии, скрашивая ее скуку занятными поэтическими строчками…

В окнах круглой башни Холирудского замка ярко светились окна. Снаружи ледяной осенний ветер швырял в лица горсти мелких холодных брызг, рвал полы плащей и накидок, норовил забраться в рукава, а внутри было тепло, светло и очень весело.

Появление Шателяра словно принесло свежий ветер в затхлое душное помещение. Веселый, неугомонный, без памяти влюбленный в Марию Стюарт, он заметно оживил их начавшее скучать общество. Снова по вечерам устраивались танцы с переодеваниями, выдумывались самые немыслимые развлечения. Все это не переходило границ дозволенного, но все равно вызывало у многих раздражение уже одним своим существованием. Вот когда Мария порадовалась, что не стала жить в Эдинбургском замке у всего города на виду, а невольно предпочла Холируд. Он недалеко от Эдинбурга, но не так заметен.

По сравнению с французскими развлечениями холирудские были самой целомудренностью, но приходилось помнить о строгом взгляде проповедника Джона Нокса. Правда, сам Нокс в пятьдесят восемь лет женился, взяв восемнадцатилетнюю супругу, но это не мешало ему строго порицать распутство и вольность нравов королевы. Пока до серьезных столкновений не доходило, проповедник всего лишь не принял приглашение королевы на обед («в этот вертеп?!»), посоветовав той лучше встретиться на его проповеди. Конечно, в ответ королева не приняла приглашение на проповедь. Выслушивать того, кого не могла терпеть и за глаза высмеивала, Мария не собиралась.

О музыке и танцах до утра в Холирудском замке, конечно, быстро стало известно всем. Кто рассказал? Да кто угодно – слуги, оркестранты, поставщики провизии или тех же свечей… Но Мария не делала из этого никакой тайны. Это был ее кусочек Парижа, где, по ее мнению, не происходило ничего предосудительного, почему она, королева, должна скрываться? С тем же Реймсом ни малейшего сравнения, она сама себе уже стала казаться монашкой, а они все смотрят косо.

Услышав первые вопросы брата Джеймса по поводу возвращения Шателяра и праздников в Холируде, Мария недоуменно приподняла бровь:

– Что вас смущает?

– Мадам, я уже просил Вас потерпеть и не вести себя в Шотландии так же, как Вы делали это во Франции. Ваши ночные развлечения здесь осудят.

Мария с вызовом вскинула голову:

– Граф Джеймс Меррей! Я королева Шотландии Мария Стюарт и у себя дома вольна устраивать праздники в любое время суток! Мои ночные развлечения никоим образом не мешают нравственности ваших ханжей-лордов!

На Джеймса Стюарта ее тирада не произвела ни малейшего впечатления, он поморщился:

– Ваше Величество, не наделайте глупостей. Будучи увлеченной, легко можно перейти границу дозволенности, тем более если не совсем представляешь, где она в настоящее время проходит.

– Что вы хотите этим сказать, сударь?!

– Только то, что сказал, – поклонился Джеймс и вышел из комнаты.

Разговор оставил неприятный осадок. Что же, получалось, что за ней и здесь, в ее собственных владениях, будут следить так же, как следили в Реймсе ищейки королевы Екатерины Медичи?!

Пока брат был в комнате, Мария сдерживалась, но, как только он ушел, дала волю чувствам. Красивый бокал, который она держала в руке, полетел в камин, отбив уголок у каминной доски и рассыпав вокруг осколки стекла. В комнату вбежала испуганная грохотом Мэри Сетон:

– Что случилось, Мэри?!

Королева стояла, сжав кулаки и возбужденно дыша.

– Скажи, почему я, королева, должна во всем давать отчет?! И кому? Бастарду! Он считает себя вправе диктовать мне правила поведения только потому, что был регентом в отсутствие моей матери! Не-на-вижу!

Она произнесла это с такой злостью, что Мэри Сетон даже вздрогнула. Господи, хоть бы бедняжка скорей вышла замуж, чтобы уехать из этой ненавистной страны подальше!

Но выговор брата оказался только началом. Зато возымел обратное действие; вместо того чтобы стать осторожней, Мария, напротив, принялась словно бросать вызов всем. Она проводила все время в развлечениях: то выезжала на охоту, красуясь перед жителями соседних деревень в своем изящном наряде, то увлекала веселую компанию просто покататься и поиграть в мяч на берегу, то организовывала своего рода маскарады в Холирудской башне с переодеванием в мужской костюм…

Конечно, пошли разговоры. Несомненно, охотничий костюм и изящная шапочка с пером очень шли молодой королеве; раскрасневшаяся от быстрой езды, возбужденная бешеной скачкой, веселая Мария была очень хороша! Но, помимо восхищения красивой посадкой стройной женщины, сидевшей в седле непривычно по-мужски, а не боком, была еще и досада крестьян, у которых вытоптали посевы, раздражение рыбаков, которым распугали рыбу своим визгом и криками на берегу, не говоря уже о слухах про переодевание женщин в мужской костюм, а мужчин… (страшно сказать!) в женское платье!

Конечно, слуги распускали языки, и стоило собраться в башне на карнавал, как внизу вырастала толпа, пытавшаяся издали по силуэтам в освещенных окнах определить, где настоящая женщина, а где переодетый мужчина… Конечно, это не добавляло королеве популярности у строгих протестантских проповедников. Грешить за плотно закрытыми дверями и окнами спален – это одно, а вот так выставлять свое нежелание подчиняться общим правилам даже для королевы было опасно.

Лучше других это понимал Джеймс Стюарт, ему-то слуги докладывали каждое утро! А уж когда стали говорить, что королева позволяет слишком многое вернувшемуся из Франции Шателяру… Впервые услышав, граф Меррей взвился:

– Что лишнее?!

– Сир, но мсье Пьер прятался в спальне Ее Величества!

Джеймс замер; если об этом узнает Нокс, то Марии попросту не сносить головы! Осторожно поинтересовался:

– А… Ее Величество?

– Ее Величество королева пожурила его и велела никогда больше так не поступать…

Получив монету за молчание, слуга удалился, а Меррей остался размышлять. Это было совсем плохо, Мария – молодая красивая женщина, она не сможет удержаться в строгих правилах, несколько таких выходок, и репутация будет безвозвратно утеряна. Сестра никак не могла осознать разницу между вольной Францией и консервативной, строгой Шотландией, где почти окончательно взял верх Нокс с его сторонниками.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация