То ли жизнь так сложилась, то ли не до конца поверила, но не учла, и обучали Антуанетту не так, как надо бы, и не воспитывали, и замуж выдали именно так, как нельзя было делать: за наследника французского престола – дофина Людовика Августа, ставшего королем Людовиком XVI, а сама Мария-Антуанетта – королевой. Чем все закончилось – хорошо известно, обоим с разницей в полгода отрубили головы. Кто утверждает, что за дело, кто-то жалеет невинно казненную королеву, но свершившегося не вернуть…
Но тогда до этого было еще очень далеко, кормилица Констанция Вебер тетехала голубоглазую малышку даже больше собственного сына, трехмесячного Йозефа. Пятнадцатый ребенок императрицы Марии-Терезии и императора Франца Стефана вступал в жизнь. И никто не подозревал, сколько же самых разных событий произойдет в этой жизни, сколько раз судьба будет делать крутые виражи, чтобы подстроить несчастное замужество Марии-Антуонии Жозефы Жанны с дофином Людовиком Августом в блистательном и страшном Париже.
В Лаксенберге готовились к празднику – именинам святого Франциска, именинам императора Франца Стефана. Большая императорская семья праздновала весело и шумно, разные поколения детей активно участвовали в готовившемся представлении. Но разница между старшими и младшими так велика (между старшей и младшей дочерьми семнадцать лет), что малышей просто отодвинули, особенно – самую маленькую Антуан, которой не было и четырех.
Девочка разревелась в голос:
– Я-а… тоже хочу-у…
– Иди вон посмотри белок в зоосаде, – посоветовала семнадцатилетняя Кристина, которую дома звали Мими.
– Сама смотри своих белок, я их не люблю!
– Ну тогда верблюда.
– И верблюда не люблю! Я люблю собачек.
– Тогда иди к своим собачкам!
– И тебя не люблю! – объявила малышка Антуан старшей сестре.
Если честно, то Мими не любил никто, кроме матери, из-за ее доносительства и злого языка, который тут же проявился:
– Нужна мне твоя любовь, козявка! Возись со своими собачками и не лезь ко взрослым…
Малышку пожалел старший брат Иосиф, он был наследником и потому чувствовал себя ответственным за все семейство:
– Иди сюда. А что ты хочешь делать?
– Петь и танцевать.
– Антуан, ты знаешь какую-нибудь песенку?
– Знаю, – кивнула девочка.
– Какую?
Малышка вдруг чистым голоском запела… песенку из французского водевиля, причем очень точно, не перевирая, разве что путая слова.
– Откуда ты ее знаешь?! – ахнул взрослый брат.
– Слышала, как пела Мими.
Сама Кристина в это время старательно изучала импровизированную сцену, словно именно ей поручено ее устройство. Иосиф вдруг рассмеялся:
– А спой на празднике именно эту песню, пусть посмеются.
Антуан, которой не исполнилось и четырех, согласно кивнула. Это был ее первый театральный опыт, потом девочка еще не раз будет выступать в домашних спектаклях, в том числе и в балете, а когда сама станет дофиной и позже королевой, будет много и часто играть на маленькой сцене и на всю жизнь полюбит и музыку, и театр.
Но посмотреть верблюда она после репетиций все же пошла вместе со своей сестрой Марией Каролиной, которую в семье звали Шарлоттой. Все женщины династии Габсбургов имели первым именем имя Девы, а второе различало их между собой. Шарлотта была старше Антуан на три года, и девочки очень дружили до самого замужества сначала одной, а потом другой.
Зоосад, о котором говорила Кристина-Мими, был создан императором Францем Стефаном, в нем жили, кроме верблюда и белок, еще бегемот, пума и несколько попугайчиков. Но Антуан и Шарлотта все равно больше любили своих маленьких собачек. Собачки будут сопровождать Антуанетту всю жизнь, кроме тюрьмы.
Детство будущей королевы Франции явно было счастливым. Большая семья, даже если кто-то кого-то и недолюбливал, места во дворцах было достаточно, чтобы в повседневной жизни почти не пересекаться, дружили «по возрастам», но сильнее всех две младшие дочери – Шарлотта и Антуан.
Императорская семья очень любила музыку, стараясь дать хорошее музыкальное образование и девочкам, и мальчикам, в частности, их учил композитор Глюк. Учили языкам, танцам и еще много чему. Только вот младшая, Антуан, была не слишком усидчивой, а потому не очень любила учебу. Эта черта осталась у нее на всю жизнь – королева Мария-Антуанетта слыла весьма легкомысленной, хотя и очень доброй особой, не способной править государством, заниматься делами или политикой, в отличие от своей матери, императрицы Марии-Терезии, настоящей хозяйки Австрии и настоящей императрицы Священной Римской империи.
Но где взять усидчивость, если ребенка в детстве к таковой не приучили? Добрая гувернантка, которую Шарлотта и Антуан называла Эрзи, предпочитала не утруждать малышку, чаще всего делая задания за нее сама. Всю жизнь королева Мария-Антуанетта писала как курица лапой, к тому же страшно медленно и с ошибками…
Зато она была очаровательным и очень послушным ребенком, очень старавшимся угодить матери и старшему брату. Доброму отцу не нужно было угождать, он мягкий и нетребовательный, сродни Эрзи. И привычка полностью подчиняться и выполнять волю матери и брата сыграет с Марией-Антуанеттой злую шутку, сильно повлияв на ее судьбу.
Но это будет еще нескоро. А пока по дворцу в любимом Лаксенберге с визгом носились две девочки, играя со своими собачками, – эрцгерцогини Шарлотта и Антуан, у которых их счастье и несчастье было впереди.
Им бы поменяться судьбами прямо тогда, в Лаксенберге, тогда бы, если не мировая история, то история Франции могла бы быть совсем другой… Но что было – то было, прошлое – единственное, чего уже нельзя изменить.
В Вену приехал чудо-ребенок, как все называли маленького сына Леопольда Моцарта. У Леопольда было двое чудо-детей – сын и дочь, они обладали идеальным слухом и играли на нескольких инструментах лучше многих взрослых.
Матушке порекомендовали пригласить к себе это семейство, чтобы они устроили концерт. Она так и сделала, но на первом концерте я не была. Туда позвали только старших детей, мы с Шарлоттой остались в музыкальном классе заниматься своими делами. Как же было обидно слышать, что маленький Вольфганг действительно изумительно играл, импровизировал, а в заключение даже прыгнул на колени к матушке и поцеловал ее в щеку!
Мы с Шарлоттой переглянулись: он сделал то, что если и позволялось, то только в детстве и маленькой Мими. Кому еще из детей такое могло прийти в голову? Я уже почти ненавидела этого Моцарта. Наверное, матушка выгнала маленького нахала, запретив появляться на глаза? Шарлотта думала так же.
Каково же было наше удивление, когда мы узнали, что не только не выгнала, но и пригласила еще раз выступить перед королевской семьей, включая теперь и нас. Наши учителя музыки – мсье Глюк, Вагензайль, мадам Марианна и Сесилия Дэвис, да все восхищались чудо-ребенком. Только мой учитель игры на арфе, Йозеф Гиннер, грустно вздохнул:
