Книга Незнакомая Шанель. «В постели с врагом», страница 45. Автор книги Наталья Павлищева

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Незнакомая Шанель. «В постели с врагом»»

Cтраница 45

Неприятно читать о ненависти к своей стране? Но слова из песни не выкинешь. Шанель действительно была ярой антикоммунисткой, готовой сотрудничать с Вальтером Шелленбергом и не только с ним ради недопущения власти Советов в Париже. Нет, она не стала бы выходить на улицу с плакатом «Коммунизм не пройдет!» или расклеивать листовки, призывающие вешать коммунистов на фонарных столбах, она вообще ничего не стала бы делать, не будь знакома с Черчиллем.

Если верить Эдмонде Шарль-Ру, Шанель вдруг осенило понимание, что именно она, как никто другой, способна убедить Черчилля не вести войну до победного конца с Германией, а, устранив Гитлера, оставить Германию сильной в противовес России (без парижской кутюрье Черчилль до этого ни за что бы не додумался!). Шанель якобы развила эту идею перед Теодором Моммом, даже вдохновенно изобразив, как будет переубеждать Черчилля и как тот не сможет не понять ценность ее мысли. Премьер-министру Великобритании необходимо объяснить, что в Германии немало высокопоставленных чинов, не согласных с Гитлером, таких, с которыми можно иметь дело, нужно вести переговоры. С немцами, а не со страшным Сталиным, какой бы тот ни присылал коньяк!

Едва ли Шанель знала о ящиках армянского коньяка, поставляемых главой Советского Союза в Лондон, а может, и знала, все же Черчилль мог по-приятельски рассказать о достоинствах русской икры и балыка...


Видно, Шанель была очень убедительна, потому что Теодор Момм поверил в возможность успеха такой авантюры (Эдмонда Шарль-Ру, кажется, и сама не слишком верит в то, что пишет, потому что сцена убеждения Теодора Момма занимает полторы страницы и оставляет ощущение сцены из плохой пьесы захудалого театра). Биографы версию подхватили: Шанель убедила Момма, тот отправился в Берлин, убеждать... только вот кого?

Теоретически, будучи связанным со Шпатцем, он должен бы отправиться к Канарису, но почему-то предпочел... Министерство иностранных дел. Этих-то почему?! Неизвестно, к другим, наверное, побоялся. Правильно, у Риббентропа хоть нацисты и не лучше остальных, но гадят вежливо, а, не дай бог, попадешь к костоломам мюллеровского гестапо, своими методами живо заставят сознаться даже в убийстве любимой лошади Александра Македонского.

В Министерстве иностранных дел ему не только не поверили, но, видно, восприняли как подставу того же гестапо, правда, сдавать «своим» не стали, просто отмахнулись (я же говорю, интеллигентные мерзавцы). Вот интересно, на фотографии Теодор Момм вполне приличный дядечка, никакого бешеного блеска в глазах, шевелюры огородного пугала, какой иногда отличаются не вполне адекватные люди. Ему жизнь не дорога? Если не дорога своя собственная, хоть Шанель пожалел бы, что ли. Ну ляпнула женщина по наивности глупость, зачем же сразу в Берлин о ней сообщать?

А, кстати, почему сам Динклаге, то есть Шпатц, не поехал? Шкуру берег?

Но Момм оказался настойчивым, не пустили в министерство Риббентропа, отправился... А вот куда теперь? Если в абвер (к Канарису), то это в одну сторону, а если к Шелленбергу, как утверждает молва, то есть в Главное управление имперской безопасности, то совсем в другую. Перепутать сложно, не говоря уже о том, что туда так просто не впустят, на входе пропуск проверят, к кому идешь спросят. У биографов получается замечательно: зашел в коридор какого-то ведомства (случайно оказалось, что в управление имперской безопасности), смотрит, а навстречу ему Шелленберг собственной персоной! Момм ушлый, небось «Семнадцать мгновений весны» несколько раз посмотреть успел, помнил, кто такой этот Вальтер, сразу к нему и обратился.

И Шелленберг, бестия хитрая, даром что кадровый военный, про Шанель все сообразил и решил, что лучшего переговорщика, чем шестидесятилетняя кутюрье, да еще несдержанная на язык, ему не найти. Наплевал на категорические запреты Гитлера вести с кем угодно переговоры о мире, не испугался ни ищеек Канариса, самостоятельно такие переговоры давно ведущего, ни подслушивающих устройств гестапо, натыканных под каждой половицей управления и соседних с ним домов двух-трех кварталов, потребовал:

– А подать мне сюда эту героиню Франции! Лично познакомлюсь, а потом пусть едет на переговоры!

Героиню «подали», то есть привезли в Берлин то ли в декабре 1943 года, то ли в январе 1944-го. Об этом на послевоенных допросах рассказал следователям союзников сам Вальтер Шелленберг, правда, забыв упомянуть, куда поехала потом мадемуазель Шанель. Больше нигде пребывание Коко в Берлине 1943 года не зафиксировано, ее горничная, вспоминавшая более позднюю поездку в Мадрид, ни сборов в Берлин, ни рассказов Шанель о поездке, ни ее отсутствия не помнит вообще. Сама Шанель утверждала, что в Берлине никогда не была (в этом тоже усмотрели злостное намерение скрыть правду). Интересно, что датой визита Шанель к Шелленбергу считается зима 1943—1944 года, а сам Вальтер на допросах говорил, что она приезжала в марте. Следователи решили, что шеф разведки немного ошибся (с кем с перепугу не бывает?).

Биографы Шанель на разные лады расписывают ее поездку и особенно страсти о кабинете Вальтера Шелленберга. Откуда взято, если никто не знает точно, была или не была и когда это происходило? Из мемуаров Шелленберга, которые тот очень точно назвал «Лабиринтом». Поистине лабиринт. Нет, в них не про визит старой дамы, а о кабинете. Шелленберг словно мальчишка расписал все прелести своего «логова», похваставшись даже ампулой с цианистым калием в пломбе зуба, мол, когда куда-то выезжал, обязательно надевал коронку с ядом. Ценная, знать, фигура, не меньше агента 007.


Не произвести впечатления на Шанель Берлин зимы 1943—1944 года не мог. Дело в том, что в ноябре начались постоянные бомбардировки города союзниками.

Вот выдержки из книги А.Н. Алябьева «Хроника воздушной войны: Стратегия и тактика. 1939—1945».

«24 ноября 1943 г.

Штаб-квартира Королевских ВВС передает:

«В прошедшую ночь Берлин вновь стал целью большого налета Королевских ВВС. На этот раз атака была сконцентрирована на трех важных объектах в западной части столицы: Вестэнд, вокзал Цоо и вокзал Шарлоттенбург. Ночь была ясной, и только редкие облака мешали порой обзору, поэтому немецкая противовоздушная оборона была в более выгодном положении, чем прошлой ночью. С расстояния 50 километров экипажи уже с понедельника могли видеть многочисленные пожары, а над Берлином разрушенные части города: весь городской комплекс вокруг Вильгельмштрассе, квартал, окружающий Бранденбургские ворота и Тауентциенштрассе, Потсдамерплац, Анхалтерштрассе и много других полностью разрушенных улиц. В ночь на среду сильнее, чем в предыдущие налеты, пострадала западная часть Берлина. Во второй половине дня в среду «Москито», находящиеся над Берлином, сообщили, что видят в городе более 200 больших пожаров».


«Лорд Шервуд, помощник госсекретаря в министерстве авиации, дал следующие пояснения по поводу воздушной войны против Германии:

«В свое время Берлин отдал приказ сровнять с землей Варшаву, Роттердам и Белград. В своем азарте они даже снимали об этом документальные фильмы, чтобы увековечить великие деяния люфтваффе. Теперь пришло время платить по счетам той же монетой. Крокодиловы слезы в глазах у многих немцев не могут вызвать никакого сострадания. Удары, которые получила Германия, – это всего лишь справедливое наказание за преступления, которые Третий рейх совершил против малых народов, незащищенных городов и меньшинств во многих государствах. Есть только одно обещание, которое мы можем дать Германии: мощь наших ударов будет нарастать до тех пор, пока не будет уничтожен военный потенциал нацистского режима».

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация