Дарий довольно хмыкнул: вояки! Испугаться глупых ослов!
– Хорошо, поступайте так и впредь. Но сегодня их не видно совсем. Как думаешь, не вернутся ночью?
– Нет, кажется, они ушли далеко. Но все может быть…
Персы стояли уже два дня на одном месте, поджидая отставший обоз. Обычно проблем с едой не было, все брали у тех, через чьи земли шли, но здесь вокруг никого, потому пришлось ждать обоз. Это мало беспокоило Дария, запасов много, идти не слишком трудно, противник настолько перепуган, что рискует нападать только ночью, а услышав крик ослов, пускается удирать!
Он так и сказал на совете, хорошо понимая, что эти слова в тот же день разнесутся по стану. Так и произошло, немного погодя персы от души смеялись над недотепами скифами, удирающими от ослиного крика!
К концу дня обоз наконец-то подтянулся, воинам было роздано вино, между ними разбрелись веселые женщины, всегда сопровождающие войско, стало шумно и весело. Пусть пока нет богатых городов и новых женщин, которые будут впереди, красотки отдавали свою любовь за обещание подарить золотое украшение. Женщины были нарасхват, не сознавая того, персы старались получить удовольствие, пока ночную мглу не прорезал крик шакала и из этой темноты в них не полетели смертоносные стрелы.
Но и в эту ночь нападений не было. Скифы ушли слишком далеко, решили Дарий с советниками. Это тоже не очень нравилось царю, сколько же придется искать трусов по степи? Воины хорошо отдохнули, потому было решено со следующего дня ускорить движение.
С каждым днем становилось все жарче. Вокруг, конечно, не пустыня, но трава под ногами, всего несколько дней назад еще темно-зеленая, жухла на глазах. Ноги людей и животных поднимали облака пыли, в которой постепенно исчезло все войско. Эта пыль совсем не такая, как на их родине, степная мелкая и серая, легкий ветерок почти не сносил ее в сторону, заставляя оседать плотным слоем на всем: лицах людей, лошадиных мордах, на оружии… Если первым еще доставался чистый воздух, напоенный ароматом выгорающих на солнце степных трав и полыни, то даже те, кто был посередине, уже глотали только пыль.
Но беспокоило не это, какой воин станет ворчать из-за того, что слишком пыльно? Дария волновало отсутствие скифов. Посланные вперед отряды донесли, что скифы покинули стан и отправились на восход солнца. Уж лучше бы единожды столкнуться с ними, разбить это трусливое войско на кургузых лошадках и повернуть коней обратно! Царю совсем не нравились эти земли, степь вокруг без признаков жилья не сулила огромных богатств.
Гобрий молчал, хотя его начинали беспокоить и другие мысли. Огромное войско, пришедшее на эти равнины, распугало всю живность вокруг. Бросили свои гнездовья птицы, убежали звери, совсем недавно бродившие в густой траве стада тарпанов тоже скрылись подальше в лесу, не на кого охотиться. Но и рыбы тоже нет, потому как небольшие речки, видно полноводные весной, стали пересыхать. Их воды не хватает, чтобы напоить тысячи людей, коней, ослов и мулов. Пока есть пища в обозных повозках, персы предусмотрительны, недаром за ними движется такой огромный обоз. Правда, вино в бурдюках от жары стало прокисать, сегодня придется большую его часть попросту вылить. Сделать это надо осторожно, чтобы винный дух не возбудил уставших людей.
Советник распорядился, чтобы повозки с вином держались позади и не спешили догонять остальных. Так будет легче избавиться от забродившего напитка. А еще он велел позвать одного из проводников-фракийцев. Глядя на склонившегося перед ним человека, вдруг подумал, что тот может сознательно завести в плохие места. Но проводник клялся:
– Господин, у скифов хорошие земли! Да, трава выгорает летом на солнце, но только в самой степи, а там вдали есть полноводные реки и степь с перелесками. Там много воды, травы, зверья и рыбы.
Про зверье лучше бы не говорил, Гобрий с досадой пнул его ногой:
– О каких животных ты говоришь?! Здесь все трусы – и люди, и звери! Они бегут при одном приближении нашего войска!
Фракиец неожиданно согласился:
– Да, мой господин, кто же не испугается одного топота ног такого огромного войска?
Он не слышал, как Гобрий пробормотал себе под нос:
– Что мы будем есть, если все разбегутся?..
Вслух царский советник спросил другое:
– Как далеко эти полноводные реки?
– В нескольких днях пути…
– Куда могли скифы увести свои стада, женщин, детей?
– Не знаю, мой господин…
Поздно вечером Гобрий отправился к дальним повозкам пробовать вино, чтобы решить, что с ним делать.
Даже пробовать не пришлось, из первого же открытого бурдюка потянуло таким запахом, что стало ясно: надо выливать! Распоряжению царского советника осторожно слить весь напиток в ближайший овраг не поверил никто. Как можно?! Людей мучает жажда, а тут просто вылить вино?!
Самые настырные решили потихоньку все же отпить забродивший напиток, полагая, что от небольшого количества беды не будет. Потому, пока бурдюки притащили к оврагу, для начала устроились прямо в пыли пробовать из каждого: а вдруг найдется не скисший? Бурдюков много, вино полилось рекой. Довольно быстро забродивший напиток развязал языки, а вылитое вино все же пахло сильно. Запах и голоса подвыпивших обозников привлекли внимание ближайших воинов, к повозкам с бурдюками подтянулись и они.
Немного погодя позади обоза разгорелся настоящий пир, вернее, еды там не было, зато было море вина. У огромного войска и стан огромный, потому Гобрий не сразу узнал, что творится в обозе. А когда узнал и примчался на коне разбираться, было поздно. Множество воинов валялось пьяными, других от бурдюков не оторвать никакими усилиями, третьи едва не лизали землю, залитую пьянящим напитком. Запах вокруг стоял такой, что и без питья долго выдержать невозможно. Царский советник кричал, грозился казнить всех, но скоро почувствовал, что и сам начинает пьянеть от разлитого вокруг вина.
У Гобрия всю ночь болела голова. Но утром она стала просто трещать, потому как все напившиеся вчера либо вовсе не могли подняться, либо маялись животами и расползлись по кустам. Предстояло трудное объяснение с царем.
Дарий выслушал советника спокойно, он уже обо всем знал, успел обдумать и понять, что Гобрий прав, только нужно было обеспечить охрану пьянящего напитка. Глаза царя медленно поднялись на советника, остановились, изучая его измученное болью, бессонницей и плохими предчувствиями лицо.
– Ты прав, вино нужно было уничтожить, но!.. Ты советник, твое дело давать советы! Не смей больше отдавать приказы, здесь приказываю я!
Гобрий понял, что прощен, и низко склонился, выражая полную покорность правителю. В голове словно что-то лопнуло, разлетелось, отдаваясь страшной болью в висках и затылке. Долго находиться с опущенной головой советник просто не мог, годы не те, но царь не давал знака подняться, и Гобрий терпел.
Пришлось стоять на месте еще день, не бросать же тысячи маявшихся с перепоя воинов. Несмотря на мучения напившихся, многие жалели, что не прослышали вовремя о таком подарке судьбы. Воды уже недостаточно, мелкие ручьи в перелесках не могли напоить всех людей и коней, в войске чувствовалась жажда, потому возможность вдоволь напиться хотя бы перебродившим вином казалась выходом.
