– Знает, ему докладывают советники.
– Кто, Туту?
Нефертити удивилась: чем Туту хуже других? Но Хоремхеб задал еще один непонятный вопрос:
– Откуда в гареме пер-аа Кийе?
– Она не в гареме, ты отстал от жизни, Хоремхеб, Кийе теперь не просто царица, она соправитель пер-аа!
– Я знаю, – совсем нахмурился военачальник. – Потому и спрашиваю: как она появилась в гареме? Пер-аа знает, откуда она?
– Откуда?
– Кийе хеттка, об этом в Ахетатоне известно?
Нефертити задумалась, потом покачала головой:
– Хоремхеб, я была рядом с пер-аа много лет и хорошо знаю, что повлиять на его решения почти невозможно, даже Главной царице. Кийе, даже если она хеттка, ничего не сможет сделать против его воли.
– Ты в этом уверена? Она соправитель, какие дела идут через нее?
– Почему тебя так заботит Кийе?
– Прочитай. – Хоремхеб протянул царице два папируса.
Пока она читала, все больше мрачнея, военачальник молча наблюдал. Наконец царица подняла на него глаза:
– Что сейчас творится в Тунипе и Симиру?
– Их больше нет, царица.
Нефертити долго молчала, глядя вдаль, Хоремхеб ждал. Вдруг она потребовала:
– Позови ко мне Рибадди!
– Он ждет, госпожа.
Рослый военачальник пал ниц перед царицей, Нефертити махнула рукой:
– Встань и расскажи все честно. Только не лги и никого не обвиняй зря!
Бывший правитель Библа рассказал, как погибли города, не дождавшись помощи от Кемет, как всех обманул предатель Азиру, которому покровительствует пер-аа, что постепенно одна за другой области отходят хеттам, и если не принять мер, то… Но ни одно послание ни из Тунипа, ни из Симиру, ни из Библа до пер-аа, похоже, не доходит, зато Азиру переписывается с фараоном постоянно и постоянно лжет ему. Никто не верит, что пер-аа может собственными руками отдавать подвластные города хеттам, даже если он ненавидит воевать. Неужели пер-аа обманывают его визири?
В Ахетатоне враги, они вокруг пер-аа, и неизвестно, что будет с Кемет, если их не остановить! Отпустив Рибадди и Хоремхеба, Нефертити долго сидела в раздумье.
Три дня Нефертити никого, кроме Хоремхеба, не желала видеть. Даже своих детей и сестру, даже Семнехкаре. Мутноджемет не удалось добиться от мужа, что же такое он наговорил царице. Военачальник только пожал плечами:
– Правду.
– О чем?
– Обо всем.
Наконец царица отдала два распоряжения: срочно готовиться к возвращению в Ахетатон и позвать к ней царевича Семнехкаре.
То-Мери очень не нравилось то, что происходило с хозяйкой, но кто ее спрашивал? Вещи спешно принялись укладывать, а за царевичем отправили слугу.
Семнехкаре, как и остальные, был наслышан о странном поведении царицы, она не приходила на свидания, не желала никого видеть… Что произошло?
Но спросить не удалось. К вошедшему в комнату Семнехкаре повернулась совсем не та Нефертити, которую он жарко обнимал ночами. Это была Царица.
У бедняги сжалось сердце. Совсем не хотелось, чтобы Нефертити превращалась в прекрасную, но властную и надменную правительницу. Сможет ли он любить такую и будет ли она сама любить его?
– Семнехкаре, я хочу, чтобы ты понял сразу: ты станешь мужем Меритатон и соправителем пер-аа, только если будешь во всем слушать меня! Абсолютно во всем!
Тон не терпел ни малейших возражений. Царевич едва сдержался, чтобы не усмехнуться: и в постели с женой тоже? Но царица не позволила как-то отреагировать, махнула рукой:
– Пока останешься здесь, потом вызову в Ахетатон! Иди!
У Семнехкаре заходили желваки на скулах, едва не нагрубил в ответ, но сумел промолчать, молча поклонился и шагнул к двери. И вдруг услышал вслед:
– Семнехкаре…
Нефертити подошла, взяла его руку и поцеловала в ладонь:
– Ты мой друг и, надеюсь, останешься им навсегда.
Поцелуй в ладонь издавна означал именно это – признание другом фараона. Семнехкаре едва не притянул ее к себе, ему мало дружбы, он хотел любви.
Но царица, видимо опасаясь именно этого, быстро сделала шаг назад и тихо добавила:
– Перемены во мне никак не связаны с тобой. Я люблю тебя иначе, чем любила мужа, но не менее сильно. Но я царица, и сейчас меня ждут очень тяжелые дела. В том числе и для того, чтобы ты смог стать соправителем пер-аа. – Она жестом остановила царевича, не дав возразить. – Я должна сама!
Его мучил вопрос, как будет в Ахетатоне, но задавать не пришлось, ответили ее глаза. Мало того, Нефертити все же подошла ближе и, придерживая одной рукой корону, второй обвила его шею и вдруг горячо поцеловала. Но обнять в ответ Семнехкаре толком не успел, снова отстранилась и, отвернувшись, приказала глухим голосом:
– Иди!
Немного погодя к Нефертити все же зашла Мутноджемет и прямо от двери потребовала:
– Неф, ты можешь наконец сказать, что произошло?!
Та чуть улыбнулась:
– Мутноджемет, мы с Эхнатоном любили друг друга. Но он полюбил Кийе, а я… Семнехкаре. Его любовь разрушила нашу семью, что разрушит моя?
– Ты этого испугалась?
– Сядь, – вздохнула царица. – Нет, не испугалась, все гораздо хуже. Пер-аа разрушает не только нашу семью, он разрушает Кемет. Знаешь, – Нефертити стояла, задумчиво глядя в окно, где вечерний ветерок слабо шевелил листьями деревьев, – когда в Ахетатон приезжала Тийе, она многое говорила, но я просто не слышала. И ничего не желала знать за пределами прекрасных садов Ахетатона. Пер-аа тем более. Но Кемет не заканчивается за пограничными камнями столицы.
– Значит, все-таки Хоремхеб… – пробормотала Мутноджемет.
– Да, благодаря твоему мужу я увидела мир не в свете разноцветных фонариков в саду, а при свете дня. И он оказался совсем другим.
– Надеешься объяснить это пер-аа?
– Там будет видно. Если захочет понять – помогу, а если нет…
Мутноджемет тревожно вскинулась:
– Что тогда?!
– Царица Тийе жила в Фивах… – спокойно пожала плечами Нефертити. – Ты сама предлагала мне остаться. Но сначала надо уничтожить его соправителя!
– Знаешь как?
– Да!
– Неф, в Ахетатоне и без Кийе немало тех, кто совсем не захочет перемен.
Глаза царицы вдруг лукаво блеснули:
– Знаю. Но ты забыла, что я женщина. Кроме уничтожения соперницы, я не стану действовать напрямую. Власть царицы не только в царственных указах, но и в умении отдавать их так, чтобы хотелось выполнять. Эхнатон когда-то пожелал, чтобы придворные переехали в Ахетатон, если пожелаю я, они оттуда уедут! Причем будут уверены, что сами этого захотели. – Она с удовольствием рассмеялась. – Власть женщины всегда сильнее власти мужчины, только не все женщины об этом знают и не все умеют пользоваться. Тийе была права – женщине может противостоять только женщина! А у Кийе на это не хватит ума.
