Мы все хорошо знали ее не только понаслышке, но и в лицо.
Она возглавляла большинство кружков в городе и состояла в клубе матерей. Куда
бы вы не пришли: на школьную вечеринку, праздничный ужин или танцы, вы
непременно увидите миссис Дано с ее вечной кислой ухмылкой, выражающей
недовольство жизнью и уверенность в тщетности бытия. Она любила сплетни и
вылавливала крупицы информации с жадной проворностью, с какой ловят мух
лягушки.
Пиг Пэн заерзал на сиденье, будто ему захотелось в уборную.
— Эй, Пэн, тебя мама зовет, — окликнул его Джек Голдмен.
— Ну и пусть, — пробормотал Пиг Пэн. У Пэна была старшая
сестра Лилли Дано. Она училась в старшем классе, когда мы еще были новичками.
Внешне она походила на брата, и отсюда можно сделать вывод, насколько далеко ей
до королевы красоты. Крючконосый тип по имени Лафоллет Арманд стал увиваться
вокруг нее, и это закончилось спустя некоторое время довольно банально:
подростковый секс на заднем сиденье машины и беременность. Бедная Лилли была
отправлена к тете в Оксфорд. Миссис Дано два месяца не появлялась в клубе
матерей, а затем ее опять можно было видеть всюду, только ухмылка стала еще
более кислой. Классическая для маленького городка история.
— Но она действительно беспокоится о тебе, — сказала Кэрол
Гренджер. — Что с того, — равнодушно произнес Пиг Пэн. Сильвия Рэгон
улыбнулась.
Пэн покраснел. Некоторое время все молчали. Мы смотрели на
горожан, находящихся в миле от нас. Я узнал еще несколько отцов и матерей.
Родителей Сандры не было, не увидел я и Джо Мак-Кеннеди. Я и не думал, что он
покажется: такой цирк не в нашем стиле.
Подъехала пресса. Один парень выскочил из автобуса и
привязался с какими-то вопросами к копу. Коп что-то отвечал ему, указывая на
дорогу. Еще двое репортеров принялись устанавливать камеры.
— Есть у кого-нибудь транзистор? — поинтересовался я.
Трое подняли руки. Самый большой приемник оказался у Корки.
Он принимал шесть программ, в том числе коротковолновые. Мы включили его как
раз вовремя: передавали десятичасовые новости.
— Коротко об основных событиях, — доносилось из приемника. —
Старшекурсник пласервилльской высшей школы Чарльз Эверетт Деккер, очевидно,
находящийся в состоянии аффекта…
— Эверетт! — воскликнул кто-то из ребят.
— Заткнитесь, — резко произнес Тед. Пэт Фитпджеральд показал
язык. — …и теперь держит двадцать четыре заложника в аудитории высшей школы.
Питер Вэнс, тридцатисемилетний учитель истории, убит. Подозревается, что нет в
живых и другого учителя, тридцатисемилетней Джины Андервуд. Деккер дважды
связывался со школьными властями. Мы приводим список заложников… Репортер
зачитал список класса, который я давал Тому Денверу.
— Обо мне говорят по радио! — воскликнула Нэнси Каски, когда
произнесли ее фамилию. Она зажмурилась и довольно улыбнулась. Мелвин Томас
присвистнул. Нэнси покраснела и приказала ему заткнуться.
— …и Джордж Янек. Франк Филбрек, капитан полиции, утверждает,
что Деккер чрезвычайно опасен. Действия его предугадать невозможно. «Этот
парень без тормозов», — сказал Филбрек.
— А хочешь пощупать мой тормоз? — спросил я Сильвию.
— А ты уверен, что есть, что щупать? Я так верю сообщению
радио, — ответила Сильвия, и все рассмеялись.
Энн Лески густо покраснела и хихикала, прикрывая рот
ладошкой. Тед нахмурился.
— …Грейс, пласервилльский психиатр, разговаривал с Деккером
несколько минут назад. Грейс сообщил репортерам, что Деккер угрожает убить всех
заложников до одного, если Грейс немедленно не покинет своего кабинета.
— Ложь! — произнесла Грейс Стэннор. Ирма подпрыгнула.
— Что этот говенный репортер о себе думает? — зарычал
Мелвин. — И как он собирается из этого дерьма выпутываться?
— …А также он заключил, что Деккер является шизоидной
личностью, возможно, переживающей обострение болезни. Грейс завершил свою речь
словами: «Я уверен, что Чарльз Деккер способен на все». Полиция окрестных
городов…
— Какое дерьмо! — воскликнула Сильвия. — Я расскажу этим
уродам, что в действительности происходит, как только мы отсюда выберемся! Я
сразу… — Заткнись и слушай! — оборвал ее Дик Кин.
— …и теперь, по утверждению капитана Филбрека, ситуация
зашла в тупик. Деккер начнет убивать в случае применения полицией слезоточивого
газа. На карту ставится жизнь двадцати четырех детей…
— Детей, — повторил задумчиво Пиг Пэн. — Дети. Это удар в
спину, Чарли. Чертово дерьмо. Что они думают, что понимают в происходящем?
— Он что-то говорит о…, — начал Корки.
— Не бери в голову. Выключи эту штуку, — ответил Пэн, —
здесь раздаются куда более интересные звуки.
Я посмотрел на Пэна.
— Что ты имеешь в виду?
Пиг Пэн неожиданно рассмеялся. Без всякой видимой причины он
полез в карман и, покопавшись там, вытащил карандаш. Затем уставился на него. —
Карандаш Би-Боп, — сказал Пиг Пэн. — Самые дешевые карандаши на всей земле. Их
невозможно заточить. Каждый сентябрь, с тех пор как я пошел в первый класс,
мамочка приходит домой с двумя сотнями карандашей Би-Боп в пластиковой коробке.
И я пользуюсь ими, о Боже.
Он вертел карандаш в руках, пристально уставившись на него.
По правде говоря, это действительно был скверный, дешевый карандаш. Я сам
пользовался только карандашами «Эберхард Фабер».
— Мама, — продолжал Пиг Пэн, — вот в чем для меня мама. Две
сотни карандашей Би-Боп в пластиковой коробке. Как вам это? И все эти дерьмовые
ужины. Гамбургер и бумажная миска с тертой морковкой. Она постоянно затевает
споры. Это ее хобби. Постоянные споры, все время. Она подписывается на все
женские журналы. Это невыносимо. Однажды сестра при??есла котенка…
— Она забеременела, да? — спросил Корки.
— …И мать не разрешила его оставить. Утопила в туалете,
когда никто не видел. Лилли говорила, что можно было хотя бы отнести его к
ветеринару и усыпить, и то лучше, а мама отвечала, что не собирается
выбрасывать четыре доллара на какое-то животное.
— Ах, бедный котенок, — вздохнула Сюзанн Брукс.
— Клянусь Богом, она это сделала своими руками, прямо в
сортире. И все эти чертовы карандаши. Думаете, она купит мне новую рубашку?
Может быть, на день рождения. Я говорю ей: «Мама, ты слышишь, как меня называют
ребята. Мама, ради Бога». Она никогда ничего мне не разрешает и постоянно
затевает пререкания. Бесконечные разговоры. Бесконечные карандаши в пластиковых
коробках. Однажды она не пустила меня на танцы, сказав, что в том месте, куда я
собираюсь пойти, много развращенных девиц, которые только и думают, как бы
кого-нибудь подцепить. Так и сказала.
