— Послушай, мама…
— Я не хочу больше ничего слушать, Чарли.
Я разделял ее настроение и тоже был бы рад прекратить
затянувшуюся дискуссию, но ведь это мне, а не ей, придется идти в таком виде на
вечеринку.
— Я только хочу тебе сказать, мама, что никто из ребят не
будет сегодня в костюме. Я утром звонил Джо, и он сказал, что он оденет…
— Заткнись, — лаконично ответила мама, и мне пришлось
выполнить ее пожелание. — Заткнись, или ты никуда не пойдешь.
Я понимал, что «никуда» означает нечто большее, чем день
рождения Кэрол. Что в это понятие наверняка включается кино, танцы и плавание
на весь следующий месяц. Я вспомнил мозаику и со вздохом решил смириться.
Сопротивление было явно бесполезным. К тому же я был неравнодушен в то время к
Кэрол, и мне очень хотелось видеть ее сегодня.
— О'кей, — быстро сказал я, — я иду.
— И не думай, что ты можешь переспорить меня, Чарли Деккер,
— мрачно произнесла мама, — веди себя пристойно. Твой отец еще запросто может
тебя отшлепать.
— Уж это я знаю, — ответил я. — Он и сам мне напоминает об
этом слишком часто.
— Чарли!
— Все, ухожу. Пока, мамочка.
— И смотри, веди себя прилично в гостях, — неслось мне в
спину, пока я шел к двери, — не заляпай брюки мороженым! Не забудь сказать
«спасибо» после ужина! Поздоровайся с миссис Гренджер!
Я молча остановился на пороге, выслушивая эти напутствия.
— Будь джентльменом.
О, Боже.
— И не забудь, что можно начинать есть только после того,
как начнет хозяйка.
О, Боже милостивый.
Я поспешил выскочить за дверь, воспользовавшись короткой
паузой. Кажется, мамочка вспомнила еще что-то из правил хорошего тона, но я уже
выбежал на улицу.
Стоял ясный летний день, светило солнце, были каникулы, и
все вокруг было настолько замечательно, что скверное настроение быстро
улетучивалось. И чем черт не шутит, возможно, Кэрол придет в голову идея
затащить меня в постель. А я не буду сопротивляться. Возможно, мое личное
обаяние будет сильнее отталкивающего действия вельветового костюма. К тому же,
если Кэрол нравится Мирон Флорен, она спокойно воспримет и костюм.
Тут мне встретился Джо и на мгновение я снова почувствовал
себя кретином. На нем были потрепанные белые джинсы «Левис» и футболка. Он
осмотрел меня с ног до головы, и я вздрогнул.
— Классный пиджак, — заметил Джо. — Ты похож на того парня
из шоу Лоренса Белча. Ну, тот, который с аккордеоном…
— Мирон Флорен, — сообщил я и вздохнул с облегчением.
Он предложил мне жвачку. Это была пластинка «Блэк Джек».
Лучшей жвачки невозможно и представить. Я перекатывал ее языком во рту и
чувствовал, что настроение мое снова улучшается. Джо все же был моим другом.
Пожалуй, единственным. Он относился ко мне очень лояльно, его даже не
отпугивали мои странные манеры. Например, у меня была привычка, увлекшись
какой-нибудь неожиданной мыслью, ходить взад-вперед с идиотской гримасой на
лице, чего я, естественно, не замечал. Разве что по реакции окружающих… А Джо
ко всему относился спокойно. Я превосходил его во всем, что касается умственной
деятельности, зато он гораздо лучше меня умел заводить друзей и был вхож в
любую компанию. У меня с коммуникабельностью дела обстояли по хуже. Вы
понимаете, что если у ребенка коэффициент интеллекта выше, чем у всех его
товарищей, и при этом он не умеет даже играть в бейсбол, то едва ли он будет
принят в компанию сверстников. Избыток серого вещества вызывает у окружающих
легкую неприязнь. Но Джо был исключением. И поскольку все ребята любили Джо,
они были вынуждены терпеть и меня, как приложение к нему. Я не могу сказать,
чтобы я восхищался Джо, но какие-то теплые чувства он у меня вызывал.
Так мы и шли, наслаждаясь погодой, обществом друг друга и
жвачкой «Блэк Джек», когда чья-то тяжелая рука легла мне на плечо. Я едва не
поперхнулся. Конечно, это был не кто иной, как Дикки Кейбл.
Дикки был коренастый малый с квадратными плечами,
напоминавший газонокосилку фирмы «Бриггз и Стрэттон». У него была квадратная
улыбка, обнажавшая два ряда крепких белых зубов, похожих на зубья косилки. —
Послушай, да ты выглядишь гладеньким! — обратился ко мне Дикки, при этом
заговорщицки подмигивая Джо. — Гладеньким и блестящим, как кучка свежего
дерьма!
И снова хлопнул меня по спине. Я сжался. Все это мне сильно
не нравилось, а хуже всего было смутное предчувствие, что сегодня мне предстоит
крупное столкновение с этим типом. Решающая битва, которую я должен выиграть,
но едва ли у меня хватит на это сил.
— Убери свои руки, о'кей? — сказал я. Но Дикки не отстал от
нас, он шел рядом до самого дома Кэрол. Мгновение, когда я переступал порог, до
сих пор вспоминается мне как кошмарный сон. Никто не был так выряжен, как я.
Посреди комнаты стояла именинница. Выглядела она прекрасно.
Я остановился, любуясь Кэрол. Она была чертовски хороша. Еще
совсем девчонка, но легкий оттенок светского лоска уже коснулся ее. Конечно,
она все еще была подвержена перепадам настроения и рыдала, запираясь от
родителей в ванной, и все также любила «Битлз», но все это уже тщательно
скрывалось. Она уже начинала становиться дамой света. На вид ей было лет
шестнадцать, элегантное коричневое платье облегало стройную фигурку, волосы
были перехвачены платком цвета ржавчины. Она рассказывала о чем-то стоявшим рядом
ребятам, смеясь и жестикулируя.
Дикки и Джо подошли, чтобы вручить подарки. Кэрол
повернулась к ним, она улыбалась, кивала, благодарила… Господи, как она была
прекрасна в тот момент!
Я решил незаметно исчезнуть. Меньше всего мне сейчас
хотелось, чтобы она увидела меня в этом шутовском наряде. И чтобы я наблюдал,
как она мило беседует с Дикки, этим уродом, на мой взгляд, а для нее — вполне
приемлемым собеседником. Я думал, что смогу тихо смыться прежде чем кто-нибудь
заметит мое присутствие. В кармане был доллар, который я заработал вчера,
выпалывая сорняки в саду миссис Каценц, и я могу отправиться в кино… Но прежде
чем я взялся за дверную ручку, я понял, что отступать поздно. Меня заметила
миссис Гренджер.
Да, это был несчастливый день. Стоит сказать пару слов о
миссис Гренджер. Вообразите себе плиссированную юбку и прозрачную шифоновую
блузу поверх туши слона, невообразимую прическу, напоминающую смерч, только
ярко-желтого цвета, и вы получите еще далеко не полное представление об этой
фурии.
— Чарли Деккер! — взвизгнула она, и широко раскинула руки,
похожие на огромные хлебные батоны, надвигаясь на меня. Она казалась мне
воплощенным кошмаром, всеми монстрами из фильмов ужасов в одном лице. Но самое
скверное было не это, а то, что все — абсолютно все — в комнате обернулись ко
мне. Миссис Гренджер наградила меня влажным поцелуем в щеку и воскликнула: —
Ах, как ты прелестно выглядишь!
