Книга Ярослав Мудрый, страница 61. Автор книги Наталья Павлищева

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Ярослав Мудрый»

Cтраница 61

Вороний ор у человека всегда связывается с непогодой или дурными вестями. Но на сей раз птицы просто не поделили что-то. Две большущие вороны наскакивали друг на дружку, стремясь толкнуть посильнее, а остальные немыслимо орали, подбадривая соперниц.

Сначала двум гридям было интересно наблюдать, они даже поспорили, которая победит, но скоро карканье надоело, и один из парней запустил в спорщиц комком сухой глины. Вся стая взмыла в небо, хлопая крыльями и продолжая орать.

И почти сразу заметили скачущего от города всадника. В Ракоме тихо, молодая княгиня уже неделю жила в большом тереме с сынишкой и несколькими слугами, шуметь некому. Видно, забеспокоились не только гриди, на крыльце показалась и служанка княгини:

– Что случилось?

– Не, пока ничего. Ворон вот расшугали, чтоб не орали на весь двор…

– А скачет кто?

– А я издали вижу? – огрызнулся гридь. Он недолюбливал эту девку, потому как не ответила на его призывы, а при попытке приласкать так двинула локтем в поддых, что едва очухался. Да еще пообещала княгине пожаловаться, а той под руку не попадайся, сама строга и от других того же требует. Сама пусть строжит, она княгиня, ей положено, а чего девок молодых да гридей радости лишать?

Но девка не стала дожидаться его объяснений, сама пошла навстречу к воротам. Всадник выдохнул одним словом:

– Князь едет!

– Ой! – Толстая коса метнулась, не поспевая за ее владелицей, бухнула закрывшаяся дверь.

Уже через минуту по двору носились слуги, а из кухни, стоявшей чуть поодаль, чтобы не подпалить сам терем, доносились звяканье посуды и умопомрачительные запахи. Правда, оказалось, что князь не у ворот, а пока только в Новгороде и в Ракоме будет лишь к вечеру, просто прислал сказать, что он приехал.

Вопреки ожиданиям княгиня не разозлилась на бестолкового гонца, напротив, было видно, что она очень рада появлению мужа. И то верно, кто же не будет рад, если князь то и дело весточки слал, да все с подарками. Княгиня Ирина осыпана всем, о чем только может мечтать женщина, Ярослав Владимирович ничего для своей красавицы не жалеет.


Ярослав действительно приехал только к вечеру. Стремительно, несмотря на хромоту, прошел в покои жены, подхватил на руки сына, обнял жену:

– Я за вами! В Киеве такое творится!..

Ему очень хотелось рассказать о чудесах, творившихся у раки с мощами братьев, об их помощи в битве на Альте, много о чем… О многом он писал Ингигерд, но всего не опишешь, да и как пересказать сухими словами письма благоговение, которое испытываешь, видя, что на твоих глазах свершаются чудеса?

В тот вечер она напрочь забыла о существовании Олава Харальдссона, был только Ярослав, счастливый и возбужденный, было простое женское счастье от здорового сынишки, присутствия мужа и возможности прижаться к его плечу, такому крепкому и надежному.

Ночью Ярослав прошептал на ухо:

– Я обещал завоевать для тебя Киев…

Ей хотелось ответить, что не Киев ждала, а его самого. Но почему-то не сказала. Но князь и не ждал, он просто наслаждался счастьем обладания красивой, любимой женой.


Утром Ярослав, лежа с закинутыми за голову руками и глядя в потолок, принялся рассказывать жене о том, что происходило в Киеве. Нет, не о битве на Альте, сначала он с восторгом говорил о чудесах, совершаемых подле раки с мощами братьев, и то, как идет строительство новой церкви в их честь. Постепенно речь зашла о строительстве вообще, об отношениях с Эймундом и Рёнгвальдом, которого князь очень хвалил за разумность и умение сначала думать, а потом размахивать мечом, об отношениях с оставшимися в живых князьями.

Ингигерд с первых же его слов почувствовала необычайное волнение. Князь если и не советовался с ней, то по крайней мере делился мыслями. Это был лучший подарок, ведь меха и золото дарят и простым наложницам, а вот доверие не всем. Одно дело быть любимой женщиной на ложе, и совсем другое – той, с которой советуются. Ингигерд была благодарна мужу за такое отношение. Она не все понимала в происходящем на Руси, тем более так далеко от Новгорода, но понимала озабоченность мужа.

– Мстислав из Тмутаракани прислал, просит и себе часть братнего наследства.

– Пока ты со Святополком бился, он тихо дома сидел, а теперь что-то получить хочет? – Ингигерд не смогла держать свои мысли. Ярослав внимательно посмотрел на голенькую советчицу, притянул ее к себе:

– А ты всегда за меня заступаться будешь?

– Всегда! – серьезно пообещала она.

И надо сказать, слово свое сдержала, какими бы ни были их последующие отношения с Ярославом, Ингигерд всегда выступала на его стороне, даже против своих собственных соотечественников.

– Ну, тогда мне нечего бояться! – рассмеялся князь, стаскивая с нее шелковое, подбитое куньим мехом одеяло, которым княгиня пыталась прикрыть наготу. – Иди ко мне.

Снова и снова Ингигерд таяла в его руках и под его губами. Ярослав умел так прикасаться к груди, так ласкать языком ее соски, что со стоном выгибалась дугой. А еще он умел сначала довести ее до безумия и только потом удовлетворять себя.

Наслышанная еще дома от кормилицы о мужчинах, которым только и надо удовлетворить собственное желание, а на женщину наплевать, Ингигерд дивилась. Постепенно она поняла, что на такое – сдерживать себя ради любимой – способен только очень любящий мужчина, и была очень благодарна мужу за его ласки.

Но это только утром, когда приходила в себя, а по ночам думать было некогда, да и вовсе не хотелось. Ей хорошо с Ярославом, не просто хорошо, а счастливо.


В этот приезд князь был весел, разговорчив, явно доволен жизнью. Он все же досказал ей, что ответил Мстиславу:

– Решил дать ему Муром. Там Глеб сидел. А что я могу предложить еще, не Новгород же! Суздальские земли тяжелы, там так и жди неприятностей, по своему княжению помню. В Пскове Судислав, Киев мой, я его тяжело добыл. Червенские земли под Болеславом, их еще вернуть надо. Остается Муром. Да и Мстислав князь степной, к его Тмутаракани не Ингерманландию же отдавать!

Ингигерд не успела возмутиться, как это он может говорить об отдаче кому-то ее Альдейгьюборга, вовремя заметила, как блестит лукавством княжий глаз, поняла, что дразнит, усмехнулась:

– Ингерманландию только вместе со мной!

И тут же увидела близко его сразу ставшие бешеными глаза:

– Тебя у меня заберут только после моей смерти!

Неизвестно, чем бы закончился начавшийся безобидно разговор, если бы к князю не прислали сказать, что епископ просил прийти. Иоаким никогда зря не беспокоил, если просит, значит, дело серьезное. Ингигерд тоже забеспокоилась:

– Что?

– Не знаю.

Разговор, который завел Иоаким, был не слишком приятным. Он порадовался за появление первых святых и строительство новой церкви, очень хорошо отзывался о митрополите, но Ярослав чувствовал, что не о том хочет вести речь старец. Наконец тот решился:

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация