– Ты, главное, Слава, береги себя и помни, всегда помни: я люблю тебя и жду! Ты у меня сильный, все выдержишь. Но очень прошу, береги себя!
– Я тебя тоже очень люблю, Галя, если можно любить «очень». Будет возможность, еще позвоню – а нет, напишу письмо. Вот успокоится немного обстановка, и напишу.
– Буду ждать!
– Целую тебя, родная, до свидания!
– До свидания, любимый!
Закончив переговоры, Голубятников взглянул на начальника радиорелейной станции:
– Ну, вот и все, поговорили! А что ты такой грустный вдруг стал, капитан?
– Завидую я вам, товарищ подполковник, – вздохнул тот. – По-хорошему завидую. Дома жена любящая ждет. А у меня?
– Что у тебя? Нет, если не хочешь, не говори.
Рокотов махнул рукой:
– Не получается у меня семейная жизнь. И женились вроде по любви, и дочь родили – ей сейчас 2 года. А все не то. Нет меж нами чего-то главного. Того, что есть у вас.
– Я тебе вот что скажу. Жизнь, она все расставит по местам. Вот я со своей супругой в Афгане познакомился. Казалось бы, обычный походно-полевой роман. Встретились – разбежались. Ан нет. Любовь пришла, настоящая. С тех пор вместе. Она у меня в батальоне служит и сюда со мной прилетала. А когда приказ об отправке всех женщин домой пришел, не хотела улетать. Но приказ есть приказ! Так что и у тебя все устаканится. Ты еще такой молодой!
Начальник станции пожал плечами:
– Может, и устаканится. Спасибо вам, товарищ подполковник.
– Мне-то за что? Это тебе спасибо.
– Не за что. Обращайтесь, если надо будет. Для вас сделаю все возможное.
Комбат вышел из капонира, прошел к бывшему ресторану «Терек», в подвале которого размещался штаб воздушно-десантной дивизии. Ровно в 18.30 он вошел в кабинет комдива и доложил:
– Товарищ генерал-майор, подполковник Голубятников.
Комдив улыбнулся:
– Да вижу, что Голубятников. Проходи, герой, присаживайся. Хочешь курить – кури.
Святослав разделся, присел за стол в углу комнаты:
– Спасибо, накурился до тошноты.
– Ну, тогда рассказывай, как дрались против чеченов.
– Дрались, как положено. Все ранее занятые объекты удержали; атаки, включая танковую, отбили. Из трех «коробок» две сожгли. Потери: один убитый, восемь раненых, один контуженый; семерых отправили в тыл, в том числе взводного 9-й роты старшего лейтенанта Дубчака. Командование взводом принял заместитель по воспитательной работе.
– Замполит? – удивился генерал.
– Так точно, майор Холодов, Александр Васильевич.
– Это ты его отправил в роту?
– Нет. Сам изъявил желание заменить взводного.
– Как же ротный капитан будет командовать взводным майором, по штату одним из заместителей комбата?
– Так же, как и штатным командиром взвода. Ротный и замполит по жизни друзья, между ними полное понимание.
– Да-а-а… Подобное впервые в моей практике. Хотя чему удивляться? Твой батальон сам по себе уникален. Продолжай!
– Двое – раненый и контуженый – остались на позициях.
– Молодцы! День практически беспрерывного боя – и один погибший? Это показатель. Как тебе удалось так подготовить личный состав? У других дела идут хуже.
– Могли подготовиться еще лучше, но некоторые военачальники не дали. Ну да что теперь об этом…
Комдив прошелся по кабинету:
– Дудаев взбешен упорством твоего батальона. Недавно один чечен из его ближнего окружения к нам переметнулся; рассказал, как Джохар разнос своим командирам устраивал. Грозил расстрелять, если не собьют десант с привокзальной площади.
– Значит, придется ему расстреливать всех полевых командиров. Мы позиций не оставим!
– У чеченов большие потери?
– Большие. Атакующие силы всегда несут б€ольшие, нежели обороняющиеся, потери.
– Да, спесь ты с них сбил. А то после разгрома батальонов мотострелковой бригады чечены возомнили о себе слишком много. Решили, что и дальше будут так же безнаказанно и успешно громить части регулярной армии. Ан нет. Получили по мордам. Но в покое твой батальон не оставят. Разведка докладывает, что в центре города чечены проводят перегруппировку сил. Значит, с утра вновь навалятся на твой батальон.
– Мы готовы к этому, – спокойно ответил Голубятников.
– Что готовы, это хорошо, но силы батальона ограничены…
– Надеюсь, ваши подразделения, что стоят южнее, помогут при необходимости?
– Помочь-то, конечно, помогут. Но у них своя задача. Поэтому я решил усилить батальон.
Святослав посмотрел на генерала:
– Появились резервы?
– Без них никуда. В общем, я придаю тебе неполную роту 21-й десантно-штурмовой бригады. Точнее, два взвода под командованием капитана Уханина. Он ждет у начальника штаба. С ротой вернешься на плацдарм. Усиление, конечно, невесть какое, тридцать три человека, но бойцы обстрелянные, подготовленные.
– Для меня и отделение – усиление… Один вопрос, товарищ генерал-майор. У вас есть разведданные по технике духов? В первую очередь меня интересует наличие у Дудаева танков. Через парламентера он грозил бросить на батальон 10 «коробок», полноценную танковую роту; в бой же чечены ввели только взвод, три Т-72. И они помотали нам нервы. Каковы реальные силы Дудаева?
– Да ни хрена, кроме данных собственной разведки, о которых я тебе уже говорил, у меня нет. В этом-то и проблема. Мы не можем планировать в полной мере действия подразделений, не зная, с кем и где они столкнутся.
– А что разведка ГРУ?
– Работает. Разведчики не сидят без дела, но пока малоэффективно. Их тоже понять можно: центр забит духами, техника постоянно в движении – идет то на запад, то на восток. Маневрируют чечены.
– Ясно. Что ж, будем, как всегда, действовать по обстановке!
– Придется, Святослав Николаевич. Да, воду к тебе отправили. На ближайшие дни эту проблему сняли, а дальше будем думать. Без воды подразделения не оставим.
– Если бы только войска нуждались в воде… – вздохнул Голубятников. – А то ведь в подвалах полно мирного населения – женщины, старики, дети… У меня на КНП человек сто прячется. И мы для них единственный шанс на спасение.
– Да, тоже проблема… Но ничего, безвыходных положений не бывает. Прорвемся, подполковник.
– Прорвемся! Но до прорыва надо обеспечить население и пищей и водой.
– Обеспечим… Что за война! Чеченцев защищаем от чеченцев. Превратил Дудаев республику в клоаку. А еще независимости требует. Да если дать чеченцам независимость, они же за сферы влияния друг друга перестреляют! Сами себя как нацию уничтожат… А до этого весь Кавказ взорвут. Черт-те что происходит! Но об этом в Кремле должны были раньше думать. А теперь приходится разгребать политическое дерьмо. Но не политикам, а нам, военным. Ладно… что-то я разговорился. У тебя ко мне вопросы есть?
