– На улицу! Пошел!
– Я… я… мы…
– Я сказал, пошел! Или помочь?
– Нет, товарищ капитан, не надо. Не убивайте только. Иду, иду!
На пороге Сомов обернулся:
– Счастливо, Бэла! Может, еще и увидимся. После войны…
– Наш дом всегда открыт для вас.
– Ну, тогда до свидания!
Сомов вышел вслед за боевиком. У дерева стоял Руденко, бросив труп второго бандита на землю.
– Куда его? – спросил сержант.
– Оттащи подальше от дома – и в подвал! Хотя погоди… – Капитан повернулся к избитому бандиту: – Кто вы? Вижу, служили в Российской армии.
– Так точно! Я рядовой Калачев, а тот… рядовой Градов. Мы из N-ского полка. Попали в плен. Нас заставили служить чечены, но мы никого из наших не убивали.
– А семью, значит, решили загубить?
– Так это же чечены! И муж у бабы раненый боевик.
– Он боевик, а вы, значит, пленные?
– Так точно, товарищ капитан!
Сомов повысил голос:
– Я тебе не товарищ, сука! Твои товарищи в Доме правительства. Что за группа базировалась в соседнем доме?
– Разведгруппа. Нам была поставлена задача контролировать территорию, прилегающую к привокзальной площади. И еще приказали искать каких-то отставших от своих десантников… А?! – Видимо, бандит понял, кто перед ним. – Так это, получается, вас мы должны были найти?
– Нас! Найти и уничтожить, так?
– Не знаю! Командир знал, мы нет.
– Почему ночевали в секторе?
– Не знаю, так командир решил. А ему сверху приказали.
– Ясно.
– Не убивайте меня, прошу вас!
– Кто знает, что вы поехали сюда?
– Никто! Мы сами. Выпили, ну, кровь и взыграла.
– Утром группа вновь должна войти в сектор?
– Нет! Вроде нас хотели куда-то в другое место послать…
– Понятно! И что же ты, урод, товарищей своих предал? Родину предал? Ведь присягу принимал…
– Я… я… не по своей воле. Я… и сюда ехать не хотел, но… Диман… Градов уговорил. По пьянке!
– Протрезвел?
– Так точно!
– Знаешь, что положено за измену Родине?
– Нет! Не надо! – дернулся бандит.
Сомов коротким ударом вогнал нож в сердце предателю, насильнику и убийце. Выдернул клинок, тело упало. Взглянул на Руденко:
– А теперь пошли вместе. Спрячем трупы и вернемся.
– Сюда или к нашим в дом?
– Сюда, Паша. Бандиты оставили «УАЗ»; прикидываешь, как он может нам пригодиться?
– Рванем на нем к своим? Это дело! – Сержант повеселел: – Так реально можно прорваться.
– А я тебе о чем? Но не будем терять время.
– Блин, еще этих ублюдков таскать…
– Надо, Паша! Чтобы на семью подозрение не пало.
– Эх, война… Русских валим, чеченов спасаем…
– Вот такая война, Паша.
– Дембельнуться бы скорей!
– Дембельнешься, если прорвемся.
Спрятав в полуразрушенном подвале бывшего каменного дома, метрах в тридцати от жилища чеченцев, трупы предателей и бандитов, Сомов с Руденко подогнали «УАЗ» к своему дому. Поставили машину во двор. Войдя внутрь, замполит роты объявил сбор всему отделению, сняв наблюдателя с чердака. Обратился к бойцам, вставшим полукругом:
– Ну вот, мужики, и наступил, как говорится, момент истины. Через десять минут начинаем прорыв. Используем вражеский «УАЗ». – Капитан взглянул на механика-водителя БМД: – Павлов, ты обычную машину водить-то можешь?
– Конечно.
– Ну, тогда так: Павлов за руль, я рядом, пулемет на правый борт, туда же Алексеев, Руденко, на левый борт – Бобров и Никонов. Сзади кузова – Тарасюк. Порядок действий следующий…
Поставив боевую задачу, Сомов сказал:
– Ну, парни, с богом!
Отделение покинуло дом. Сомов взглянул на жилище Бэлы. Женщина стояла у крыльца, рядом с ней дети. Она помахала капитану рукой. Сомов ответил тем же. Отделение заняло места в открытом «УАЗе» согласно боевому расчету, определенному замполитом 9-й парашютно-десантной роты. Капитан взглянул на водителя:
– Вперед, Стас!
Павлов завел двигатель, посмотрев на приборы: правый бак заполнен доверху, в левом чуть больше половины. Хватит не только до парка добраться, а и до Моздока, до аэродрома, откуда улетали самолеты в центр России. Включив передачу, он плавно тронул армейский вездеход. Освещая карту почти севшим фонариком, Сомов исполнял обязанности штурмана:
– Пятьдесят метров прямо, затем направо, далее участок разбитой дороги сто метров, за ним – поворот влево. Скорость 40 км/час, свет не включать.
Вездеход медленно, объезжая колдобины и завалы, приближался к зоне дислокации боевиков.
Пройдя четыреста метров, у очередного поворота Сомов приказал Павлову:
– Стоп машина! – Обернулся к Руденко: – Сколько еще до позиций духов?
– Метров сто. Позиции расположены по ширине метров на пятьдесят-сто – где как.
– Значит, до духов сто метров, далее еще сто – их позиции, затем пост справа и прямая дорога до парка, так?
– Так точно. Но это если ехать по соседней дороге, слева.
– Я вижу.
Капитан ориентировался по карте:
– Так, Павлов, значит, смотри: сейчас поворачиваешь налево, через тридцать метров направо и, резко увеличивая скорость, идешь по улице до поста. У поста забираешь левее и выходишь на прямую до наших. Участок дислокации боевиков, включая пост, мы должны пройти на максимально возможной скорости. Понял?
– Так точно, товарищ капитан. Лишь бы пулю не словить, да машина не подвела. А так в минуты доскочим до парка.
Сомов повернулся к бойцам отделения:
– Внимание, выходим на рубеж прорыва и осуществляем его. По моей команде всем открыть массированный огонь во все стороны, исключая пространство перед машиной, с переводом огня – опять-таки по моей команде! – на вражеский пост, а в дальнейшем в тыл. Учтите, нас в парке не ждут. И охранение наверняка тоже откроет огонь. Так что быть в готовности мухами вылететь из машины и залечь. Переговоры с нашими в случае прорыва веду я, а вы лежите не двигаясь. Вопросы есть? Вопросов нет. Приготовить оружие к бою. Павлов, вперед!
Павлов вывел автомобиль на улицу, ведущую к вражескому посту, выжал до упора педаль газа, и «УАЗ» рванулся вперед. Его подбрасывало на кочках, колеса попадали в рытвины, бойцов трясло. Автомобиль вошел в зону дислокации боевиков. Десантники увидели небольшие группы дудаевцев у сохранившихся и полуразрушенных домов.
