По Голубятникову все. Теперь по батальону Реброва. Ротам усилить наблюдение за частными секторами, обеспечить непрерывное патрулирование. Отдельно проинструктировать командира роты, находящейся в доме культуры. Батальон Островского стоит в северо-восточной «зеленке». Его задача – не допустить выхода вероятного противника в тыл и во фланги Голубятникову. Надежно прикрыть рязанский батальон с севера – это самый опасный участок. И Ребров, и Островский последующие задачи получат после занятия плацдарма третьим батальоном. До 18.00 сегодня подать в штаб полка заявки на пополнение батальонов боеприпасами, медикаментами, оружием, продовольствием. Вопросы ко мне?
Бортнов присел на стул. Одновременно поднялся Голубятников:
– Моему батальону поставлена задача овладеть участками у моста. С севера и запада мы будем прикрыты – а на юге, в южной «зеленке»? Оттуда по батальону «духи» могут нанести удар?
– «Духи» могут нанести удар откуда угодно, и тебе это известно не хуже меня. Но южное направление, по заверениям вышестоящего штаба, будет блокировано другими частями. Какими точно? Не знаю. Но сил, способных опрокинуть батальон с позиций у моста, по данным разведки, у боевиков просто не осталось. Они еще могут вести оборонительные бои, даже проводить контратаки, но развить масштабное наступление не в состоянии. Добавлю, что отмечен отход разрозненных банд из Грозного. Спланированный это отход или бегство, неизвестно. В любом случае, тебе следует быть готовым к любому варианту развития событий на новом плацдарме. Если вопросов нет, совещание объявляю закрытым.
В 15.00 офицеры вышли во двор здания командного пункта полка. Командиры батальонов отошли в сторонку, закурили. Островский по-дружески подтолкнул Голубятникова.
– Опять, Слава, тебя первого бросают на передовую?
– А ты хотел, чтобы вместо нас в «зеленку» у Сунжи отправили твой батальон? – ехидно заметил Голубятников.
– Нет, Славик. Не в том смысле, что я против, просто у моих бойцов нет того боевого опыта, который есть у твоих орлов.
– На всех нас войны хватит, – вмешался Ребров. – Слава займет плацдарм и будет его удерживать, а нас с тобой, Володя, бросят дальше, расширять его. Отсидеться на занимаемых позициях не дадут. Пехоте в этом смысле легче. Они будут нас менять, а значит – находиться позади. Хотя на этой войне еще неизвестно, где опасней – на передовой или в тылу. Да и что это за тыл, если со всех сторон ты блокирован непонятно чем и кем? Тупая война!
– Ты, Саша, лучше подумай о том, как прикрывать меня будешь, а стратегией заниматься потом, после войны, будем.
– А что думать? Проинструктирую ротного в доме культуры, он сделает все как надо.
– Как ты будешь работать с ротным, это твое дело, но мне важно, чтобы с ротой у нас было полное взаимодействие. Передам ротному прекратить стрельбу – огонь должен быть прекращен тут же.
– Ты повторяешь слова Бортнова.
– Повторяю, потому что это действительно очень важно. Пока пройдет команда, пока бойцы поймут, что от них требуется, – стрельба будет продолжаться. Так что хоть специальных посыльных держи, чтобы по команде обегали позиции и обеспечивали прекращение огня. И чтобы в «зеленке» на момент штурма твоих солдат не было. В том числе и разведчиков. Бойцы могут и в самоход свалить, за жратвой, за выпивкой... За этим тоже надо проследить. А то попадут под наш огонь. Мы стрелять будем по любым целям. Разве что в «зеленке» окажутся женщины или дети. По ним, конечно, огонь вести не будем, если только в целях предупреждения. А бойца, в форме, с оружием мои завалят сразу же. К тому же неизвестно, что за погода установится на ближайшие дни. Сам понимаешь, в туман, даже днем, цель особо не рассмотришь. Так что давай поработай над этим вопросом. Тогда и потерь неоправданных не понесем.
– Хорошо, – ответил Ребров. – Лично пройду в дом культуры, переговорю с офицерами, сержантами, солдатами.
Пока командиры батальонов разговаривали, майор Кувшинин передал по связи в батальон, чтобы в 16.00 все офицеры от командиров рот и выше прибыли на КНП батальона для постановки задач. И чтобы прапорщик Белов быстро приготовил обед.
Совещание в столовой здания КНП батальона проходило по той же схеме, что и в полку. Голубятников определил каждому подразделению районы, которые следовало занять. Первый район включал в себя территорию от железнодорожного переезда вдоль реки Сунжи до улицы, проходящей от дома культуры до моста, по ширине – от дома культуры до реки. Там должны были пройти разведывательная, девятая и седьмая роты. Последняя сменит нарофоминцев. В доме культуры планировалось разместить КНП батальона, взвод связи, медпункт, взвод материального обеспечения; позже – техников седьмой и разведывательной рот. Ближе к переезду отдельным опорным пунктом должны были встать ремонтный, инженерно-саперный взводы, зенитно-ракетная и противотанковая батареи.
Второй район располагался все по тому же западному берегу Сунжи от улицы, ведущей к мосту, до улицы, ограничивающей квартал частного сектора с юга, по ширине – до дома культуры железнодорожников. Его должна была захватить девятая парашютно-десантная рота и закрепиться в районе.
За Сунжу через мост для захвата третьего района, расположенного вдоль восточного берега реки от моста в сторону железной дороги, по ширине примерно в сто метров, по плану уходила разведывательная рота. Напротив разведчиков в четвертом районе должна была закрепиться восьмая парашютно-десантная рота. Все это было расписано до малейших деталей.
Распределив районы, Голубятников отметил, что частные секторы, которые предстоит занимать, практически не разрушены; в них замечены группы боевиков, в том числе достаточно крупные. Каждый дом мог быть превращен ими в крепость. А поэтому следовало готовиться к серьезному сопротивлению.
– Если первый район мы будем брать практически тремя ротами, – предупредил комбат, – то уже дальше каждый следующий район придется занимать одной ротой при поддержке из дома культуры и уже занятого района. Но реальная обстановка может внести существенные коррективы в любые планы, поэтому главное – закрепиться для начала хотя бы в первом районе, и дальше планомерно развивать наступление, проводя собственную разведку всего плацдарма. Хотя не исключен вариант, что «духи» сдадут позиции без боя.
– Вряд ли, – сказал капитан Телинский, – вряд ли «духи» сразу отойдут. Сначала они подготовят нам встречу. Это потом они могут раствориться в «зеленке», а сперва, думаю, придется с ними повозиться.
– Не привыкать, – проговорил Боревич. – Сейчас «духи» уже не те. Но то, что сразу не отойдут, тут я с Мишей полностью согласен. Придется вышибать... Лишь бы пацанов не потерять.
Поднялся старший лейтенант Стрельцов.
– Подчиненной... – он поправил сам себя, – временно подчиненной мне восьмой роте поставлена задача занять четвертый район за Сунжей, южнее разведчиков. Но не определено место в боевых порядках вдоль западного берега реки. Всем определено, мне – нет.
– Всему свое время, Юра, – успокоил его Голубятников. – Ты присядь пока, присядь! Значит, районы распределены. Теперь о том, как будем действовать. С 11.00 5 февраля выдвигаемся к плацдарму в пешем порядке. Вся броня сосредоточивается на бывшем уже плацдарме ближе к нынешнему КНП батальона. Роты уходят из «зеленки», снимаются с «коридора», отходят из квартала. С техникой остается заместитель по вооружению майор Корсаров и зампотехи рот; ну и, естественно, механики-водители с наводчиками. Старший, понятно, майор Корсаров. Задача технарей – организовать охрану техники, быть в готовности с утра 6 февраля выдвинуть броню к подразделениям. Из каждой роты прибудут люди, поведут броню к своим подразделениям. Командиры рот на месте определяют позиции, встречают, рассредоточивают. Боевые машины маскируют за заборами, домами, развалинами, то есть максимально используют естественные укрытия. Это понятно?
