– Куда ранен?
– В печень!
– Черт! – Голубятников развернулся к сержанту Выдрину. – Срочно на первый этаж нашего здания Адамского и Антошина, Кувшинин остается за меня! – И бросился в коридор, крикнув командиру отдельной разведывательной роты: – За мной, капитан!
Голубятников и Селиверстов спустились на первый этаж, где Святослав увидел лежавшего на кушетке начальника разведки. Тут же подбежали медики, и Адамский потребовал всем отойти от раненого. Его требования беспрекословно выполнили. Врач и фельдшер склонились над Шабалиным, в стороны полетели клочья разрезанного камуфляжа. Голубятников отошел к входу в подвал, где стояла группа местных жителей во главе с Викторовым.
– У вас несчастье? – спросил тот у комбата.
– У нас здесь каждый день несчастье. Или вам неизвестно, что солдат и офицеров на войне иногда ранят или убивают?
– Сожалею!
– Извините, Илья Владимирович, вам лучше вместе с беженцами уйти в подвал.
– Да, да, конечно!
Викторов увел местных жителей, а комбат, отдав команду срочно готовить эвакогруппу, услышал голос Адамского:
– Давление падает, пульс слабый. Массаж сердца, Сережа, быстро!
– Не помогает.
– Искусственное дыхание!
– Бесполезно. Остановка сердца, капитан!
– Открытый массаж!
– Есть, открытый массаж!.. Пошло сердце, задышал.
– Пульс?
– Слабый, но появился. Кажется, вытащили.
– Готовь шприц с обезболивающим.
– Готов! Черт, дыхание прекратилось. Остановка сердца.
– Открытый массаж!
– Есть!
Голубятников, слышавший переговоры медиков, пытавшихся спасти Шабалина, нервно курил у входа в подвал.
– Не помогает, капитан! – продолжали переговариваться медики.
– Еще укол!
– Есть!
– Не помогает. Ничего не помогает, капитан!
К зданию подъехал БТРД, подошли солдаты с носилками, но было уже поздно.
Адамский поднялся, сорвал с рук перчатки.
– Умер… – И с сожалением посмотрел на Голубятникова. – Мы сделали все, что могли, товарищ подполковник.
Комбат выбросил окурок, снял шапку, его примеру последовали и все остальные находившиеся рядом офицеры и солдаты.
– Эвакуацию тела отставить, подумаем, как лучше все организовать, – сказал Голубятников и поднялся на КНП.
– Ну что там, с Шабалиным, товарищ подполковник? – спросил Выдрин.
– Умер. Связь с командиром полка.
– Есть!
– Гранит! – немедленно ответил Бортнов.
– Аркан! Пятнадцать минут назад, завершив рейд, ко мне вышла отдельная разведрота. При проходе через площадь вражеским снайпером был ранен начальник разведки подполковник Шабалин. Мы организовали оказание срочной медицинской помощи, но… Шабалин умер. Несколько минут назад, у меня на глазах. Около пятнадцати минут медики боролись за его жизнь, и был момент, когда казалось, что вытащили, но Шабалин все-таки умер.
– Как же так, комбат? – произнес Бортнов после непродолжительной паузы.
– Вот так, товарищ полковник. Роту Селиверстова отправляю к месту временной дислокации, тело Шабалина пока оставлю у себя. Эвакуируем его позже. У меня все! До связи!
Не дожидаясь ответа командира полка, Голубятников передал трубку штабному связисту.
На КНП вошли Холодов и Телинский. Они знали о гибели Шабалина и выглядели расстроенными. Холодов и до приема Голубятниковым батальона у Шабалина являлся его заместителем по воспитательной работе, служил вместе с ним и Кувшининым; Телинский же часто общался с погибшим по службе, как с начальником разведки. Шабалина знали и в полку, и в дивизии как образцового офицера, порядочного, сильного и смелого офицера. Он пользовался непререкаемым авторитетом и у подчиненных, и у командования. И вот пуля какого-то ублюдка оборвала жизнь этого замечательного человека. Офицеры попросили комбата оставить тело Шабалина до завтра, чтобы устроить торжественные проводы. Голубятников согласился.
– Хорошо. Я уже думал об этом; подумайте и вы и сами организуйте это дело. Надо тело где-то выставить ночью, чтобы люди прошли, не привлекая внимания духов. Продумайте все, согласуйте и доложите. Затем закажем «БТР-80» эвакуационного отряда, чтобы отправить нормально, как положено.
– Я займусь этим лично, командир, – пообещал Холодов.
– Давай, Саша, занимайся. Если что, Кувшинин и Лифанов помогут. Телинский – в роту.
Майор Холодов занимался подготовкой торжественного прощания с погибшим начальником разведки, а Голубятников не находил себе места на КНП. Кувшинин не пытался успокоить командира батальона, прекрасно представляя его состояние, да и сам он чувствовал себя неважно. Смерть Шабалина ударила по всем. Пуля снайпера убила одного офицера, но прошла рикошетом через души многих. И только с наступлением темноты жизнь вошла в привычное русло.
В 19.00 заместитель по вооружению доложил, что прибыл «ЗИЛ-131» с «УР-83П», а с ним начальник инженерной службы и десять бойцов. Голубятников приказал пропустить спецавтомобиль. Вскоре подполковник Кислов вошел на КНП.
– Мы прибыли. Что будем делать дальше? Место установки «УР» определили?
– Вместе определим. Сейчас пойдем и посмотрим, где разместить установку, – ответил комбат.
– Добро!
Старшие офицеры спустились во двор, и комбат, увидев, что «ЗиЛ-131» стоит у края здания, недалеко от места дислокации взвода, чуть не остолбенел.
– У тебя сколько тротила в кузове, Кислов?
– Около тонны, а что? – как ни в чем не бывало ответил Кислов.
– А то, что, если по «ЗИЛу» ударят духи и твоя тонна взорвется, взрыв разнесет всю привокзальную площадь вместе с нашим плацдармом. У тебя с головой все в порядке? А ну быстро отгоняй этот тротиловый склад к дому Селиверстова и там спрячь его! Быстро, пока мы все не взлетели на воздух.
Кислов отдал команду сержанту, и тот, заняв место старшего машины, приказал развернуть «ЗИЛ-131». Набирая скорость, автомобиль поехал к месту дислокации отдельной разведывательной роты. И только когда он отошел от плацдарма на приличное расстояние, Голубятников облегченно вздохнул.
– Ну ты и учудил, Кислов! Чуть было безо всякого штурма не снес наши позиции…
– Не утрируй, комбат, в кабель надо было еще попасть.
– Тут душки-снайперы ушлые работают, они попали бы. Но чего теперь об этом, проехали. Пойдем определим место установки «УР». В принципе мы уже прикинули, где выгодней всего и удобней для нас установить ее, но ты сам должен оценить позицию.
Командир батальона, начальник инженерной службы, расчет саперов и несколько бойцов охраны обошли дом, занимаемый 7-й ротой, и вышли по улице к проемам в заборе напротив поликлиники. Тьма вокруг непроглядная, только силуэт ДГБ словно висел в небе, едва просматриваясь с улицы.
