Сержанты одновременно ответили:
– Так точно!
– Вопросы ко мне есть?
Командиры отделений переглянулись.
Ответил сержант Васильев:
– Да все ясно!
– Значит, так, сейчас бойцам ужин, после чего рассредоточение и подготовка позиций. Да, и выставить по одному сменному дневальному. Отслеживать тыл и фланги. У меня все, свободны!
– Есть!
Командиры отделений ушли в свои подразделения.
Старший лейтенант Макеев вышел на связь ровно в 22.00. Сообщил, что место для поста раннего обнаружения противника подобрано в пятистах двадцати метрах от основных позиций взвода. Обнаружен и подходящий спуск отделения в ущелье, частично проходящий по неширокой трещине, что позволяло бойцам самую сложную часть спуска преодолеть скрытно для врага. Доложил Макеев и о том, что между постом и отделением отработана система сигналов, в отсутствие взаимной радиосвязи. Первая смена заступила на пост. Остальным бойцам отделения объявлен отбой.
Командир роты спросил:
– На камни уложил спать ребят?
– Здесь между валунами песок. За день он прогрелся так, что еще долго будет отдавать тепло. Ну, а утром холодно никому не будет.
– Плановый подъем личного состава отделения в 6.00!
– Принял!
– В 6.30 контрольный сеанс связи!
– Принял!
– Отбой!
– До связи, командир!
Неверов передал трубку с наушником связисту рядовому Вадиму Строгину:
– Держи, солдат! И смотри, головой отвечаешь за сохранность и работоспособность рации. Без нее мы как без рук. Понял?
Рядовой кивнул:
– Понял, товарищ капитан! Я за женой на гражданке так не ухаживал, как за станцией.
– Ну, да, ты же у нас единственный из срочников женатик. Слушай, давно хотел спросить, когда ты успел жениться? Ведь тебе сейчас, по-моему, 19 лет? И год уже прослужил?
– Да, девятнадцать. И год прослужил почти! Через полтора месяца второй пойдет. А женился в восемнадцать.
– Тогда сколько твоей супруге лет?
– Двадцать два.
– Так она старше тебя?
– Да! И ничего особенного в этом не вижу. Оля до меня уже была замужем. Недолго. Муж бросил ее, когда узнал, что она не может иметь детей. А Оля хорошая. Мы любим друг друга. Она ждет меня. Письма почти каждый день пишет.
Капитан улыбнулся:
– Это хорошо, Вадим, что любит и пишет. В этом смысл жизни.
– А у вас разве по-другому?
– У меня по-другому! Но не будем об этом. Ты, главное, верь ей!
– Я верю!
– Ну и молодец! А за станцией следи. Смотри, чтобы антенну не было видно снизу.
– Не будет видно.
Рядовой, накрыв рацию плащ-палаткой, огляделся.
Ротный спросил:
– Потерял что?
– Да нет! Как думаете, товарищ капитан, здесь могут быть змеи или скорпионы?
– А что, боишься?
– Терпеть не могу всяких ползающих тварей. У нас в учебке, в Туркмении, когда были на полигоне, сержант один, Николаев, решил вечерком в туалет сходить. Надел сланцы и вышел из палатки. Я тогда дневальным в наряд заступил. А сортир недалеко, до него бетонная дорожка проложена. Но сержант пошел в ближайший овраг. Минуты не прошло, слышу крик дикий! С дежурным побежали в овраг. А там на склоне лежит наш сержант и орет не своим голосом. Разобрал только – «змея», огляделся, а рядом, не поверите, штук десять этих тварей. Повылазили из нор после захода солнца. Мне аж плохо стало. Но сержанта надо нести в лазарет? Надо! Понесли. Нога на глазах пухнуть начала, а сам Николаев посинел. Кое-как донесли до палатки медиков. Лейтенант вколол чего-то сержанту, нас отпустил. Позже вертолет прилетел. Забрал Николаева. Два месяца в госпитале провалялся.
– Какая змея его долбанула?
– Говорили, гюрза!
– У этой яд сильный. Особенно по весне! Хотя по весне у них у всех после спячки полно яда.
Строгин посмотрел на ротного:
– Так вы не ответили, а здесь могут быть эти твари?
– Змеи вряд ли. Они уходят оттуда, где появляются люди. А вот скорпионы наверняка есть. Хотя те тоже все больше под камнями. Да и не так опасны они, если их не трогать.
Рядовой вздохнул:
– Значит, могут быть!
– Да ты не бойся. Меня кусал скорпион, и ничего. Даже из строя не выбыл!
– Правда? А как это было?
– Помнишь, забор из камня вокруг парка ставили?
– Да!
– Так вот, я после отпуска, в июне, как-то шел мимо, гляжу, бойцы филонят, подбирают камень, какой поменьше, работают с ленцой. Решил навести порядок, показать, как надо работать. Выбрал из кучи самый большой камень. Подсовываю под него руки, и тут в правую ладонь укол. Отбросил камень – а под ним скорпион, хвост с жалом скрючил, не убегает. Ну, я его раздавил и на ладонь посмотрел. У основания большого пальца ранка.
– А дальше?
– А дальше достал аптечку, ввел сыворотку, сходил в санчасть. Там тоже какой-то препарат вкололи. Руку перебинтовали. Ну, и вернулся в роту. Ночью температура поднялась, ладонь припухла, голова заболела. К утру все прошло. Только след от укуса остался. Скорпион – это ерунда. А сейчас, осенью, тем более. Он к спячке готовится. На охоту редко выходит, да и охотиться сейчас здесь ему не за кем. Люди всю живность распугали. Так что не бойся! На войне не зверье опасно, а люди. Духи гораздо опасней любой змеи или скорпиона. Но и их не следует бояться. Их убивать надо!
Рядовой проговорил:
– Вот вы, офицер, знаете больше любого солдата. Скажите, зачем войска в Афганистан ввели?
– Тебе политзанятий мало? По-моему, замполиты весьма доходчиво объясняют необходимость ввода войск в эту страну!
– Так то замполиты. Им по должности положено мозги бойцам забивать. А вот вы, как командир, что по этому поводу думаете?
– Ничего не думаю! Как ты правильно заметил, я офицер, командир. А офицер обязан выполнять приказы. Работа у нас такая! Вот я и выполняю приказ по оказанию интернациональной помощи братскому и угнетенному народу Афганистана. И ты делаешь то же самое!
– Но разве нельзя было обойтись без войны?
Ротный внимательно посмотрел на подчиненного:
– Ты вот что, Строгин, меньше об этом болтай! Особенно в присутствии замполита или особиста. А то они тебе так ответят, что мало не покажется. Это мой совет! И что, тебе больше думать не о чем? Жена каждый день письма пишет? Вот и отвечай на них! А всякой херней башку не забивай. Не пытайся найти правду, неблагодарное это занятие. И бесполезное. По крайней мере, в армии и здесь, в Афгане. Ты понял меня?
