Александр крикнул в микрофон рации, укрепленной на щеке:
– Охренел, Вова? Я же возле машины!
– Не задел?
– Да я тебе тогда голову оторвал бы. Смещаюсь влево и к машине, бей по переднему «УАЗу»!
– Понял!
И тут же вновь заработал «ПК».
Тимохин тем временем добрался до «УАЗа». Зайдя с тыла, выставил в проем распахнутой двери ствол автомата. И получил в ответ очередь из салона. Замер. Тот, кто стрелял сейчас, должен подумать, что получивший отпор неприятель попробует зайти с другой стороны. А посему, выждав секунду, прыгнул в салон. И наткнулся на спину коренастого мужчины. Отбросив автомат, крикнул в микрофон:
– Шун, не стрелять!
И, зажав шею противника мертвым захватом, рванул на себя.
Александр вовремя увидел, как из-под бандита на пол скатилась граната. Несколько секунд, и она разнесет всех внутри «УАЗа». Тимохин, выскочив из машины, выдернул за собой и душмана, бросив его на землю. «УАЗ» буквально подпрыгнул от взрыва. Взвизгнули осколки. Александр, навалившийся на моджахеда в камуфлированной форме, ждал, что тело пронзит острая, жгучая боль от попадания зазубренных, раскаленных кусков металла, но осколки прошли выше.
Тимохин вывернул бандиту руки назад и захлестнул их веревкой, скрепив специальным узлом.
От капота появился Шунко:
– Жив, Саня?
– Живой! Подорвать себя захотел, ублюдок, вместе со мной. Не получилось. Но сейчас я ребра козлу оприходую.
Старший лейтенант рывком развернул боевика с груди на спину и... воскликнул:
– Оп-па! Да это сам господин полковник Кашнин. Ну что, допрыгался, тварь?
Тимохин повернулся к прапорщику:
– Вова, вон дух лежит, рядом черная чалма, глянь, не Асадани ли это?
Шунко не тронулся с места:
– Асадани! Отсюда видно.
– Так что, кроме водилы и главарей, в машине охраны не было?
– Был один. Рядом с водилой. Я их из «ПК» завалил.
– Чуть было не вместе со мной!
– А ты не знал, что нельзя выходить на линию встречного огня при штурме машины?
– Ты бы еще определил эту линию огня! Но ладно, смотри за Кашниным, я доложусь Крымову.
Но командир сводной диверсионной группы сам вызвал Тимохина:
– Третий! Первый!
Александр ответил:
– Третий на связи!
– Ну, что у тебя, Саня?
– Асадани убит, полковника взяли!
– Молодцы! Давай этого ублюдка ко мне!
– Есть!
– Только, смотри, не покалечь его!
– Вовремя предупредил!
Тимохин повернулся к Шунко:
– Топай, Вова, обратно к Дворцову. Я отведу Кашнина к Крымову.
– Понял! Сколько, интересно, мы духов положили?
– А ты посчитай! По ходу перемещения на позицию. Хотя я тебе и так скажу, не меньше тридцати.
– Неплохо!
– Да, теперь свалить бы отсюда по-тихому!
Под прикрытием бойцов спецназа прапорщик Шунко отправился на прежнюю позицию. Тимохин же доставил Кашнина к расщелине, где за валуном устроил временный командный пункт командир диверсионной группы.
Крымов вплотную подошел к предателю:
– Попал, сучонок? Сколько веревочке ни виться?! Скажи, мразь, за какие деньги ты родину и друзей своих боевых продал?
Кашнин умел владеть собой:
– А не пошел бы ты к черту, не знаю твоего звания!
– Я – майор Советской армии, а вот ты дерьмо ослиное без роду и племени. Так за сколько продался духам?
Кашнин отвернулся.
И тут не сдержался всегда выдержанный Крымов.
Ударом в челюсть он сбил Кашнина с ног, нагнулся над ним:
– Отвечай, падла, когда тебя майор спрашивает?!
Кашин сплюнул кровь, пошедшую из разбитой губы:
– Тебе такие деньги и не снились. А ты, смотрю, вояка еще тот. Мастак бить связанного! И давно это практикуется в советском спецназе?
Только сейчас Крымов заметил, что руки Кашнина, действительно, были связаны.
Он чертыхнулся, рывком поднял предателя на ноги.
– Будь моя воля, я тебя, суку, здесь же на фарш пустил бы. Но не имею права. Под суд пойдешь!
Кашнин неожиданно рассмеялся:
– Да что ты? Под какой суд? Вам нет отсюда с плоскогорья пути назад. И только я, слышишь, майор, я еще кое-что в состоянии сделать для вас.
– Что ты имеешь в виду? То, что вокруг бродят банды трусливого шакала Чарани? Так это для нас не преграда. Или ты намекаешь на что-то другое?
– Все поймешь сам. И совсем скоро. А больше я с тобой общаться не желаю. Дождусь, когда сам обратишься за помощью. Тогда и поговорим, и поторгуемся.
Тимохин взглянул на Крымова:
– Что лепечет этот ублюдок?
Командир диверсионной группы вырвал из чехла Кашнина портативную американскую радиостанцию. Та мигала красным индикатором.
Майор сплюнул на камни:
– Эта падла успела кому-то сигнал опасности передать.
Он схватил полковника за грудки:
– Кому, сучонок? Ну?
Кашнин, усмехаясь разбитым ртом, произнес:
– Тем, кто уже рядом! Тем, кто горит желанием порвать вас на куски. И ты их скоро увидишь.
Майор толкнул предателя за валун, приказав Остужину:
– Смотри за ним и срочно вызови Потапова.
Но связист не успел связаться с подполковником.
Одновременно с позиций Лебедева, Березича и Антипова прошли доклады:
– Командир! Духи!
И тут же плоскогорье вновь взорвалось автоматными очередями.
Крымов протер испачканное копотью, потное лицо:
– Так! К нам подошли боевики Чарани и, судя по докладам, пока со стороны «зеленки» и ущелья!
Он вызвал Лебедева:
– Лебедь! Крым! Что у тебя?
Сквозь стрельбу услышал:
– Между мной и Березичем из массива вышла банда рыл в пятнадцать-двадцать. Половину перекрестным огнем приземлили. Остальные отходят вглубь массива. Наши позиции они зафиксировали. Думаю, разбившись на подгруппы, а возможно, получив подкрепление, они скоро атакуют нас с Березичем по отдельности. И мы ни хрена не удержим их.
Крымов принимал решения мгновенно:
– Отойти на окраину кишлака сможешь?
– Смогу!
– Давай! Уходи к селению и занимай позицию в развалинах. Сектор обстрела – «зеленка» по всему фронту!
