Татьяна опустила руки:
– Значит, не обошлось, а я молилась, чтобы бандиты отстали от нас.
– Такие, как Мирза, не отстанут. Пока… пока не получат как следует по роже!
– Кто ж им даст по роже?
– А вот об этом подумаем. Поэтому я на время закрыл кафе.
– Но они заявятся сюда!
– Вряд ли. Главное – он раскрыл карты, теперь можно хоть проанализировать ситуацию. И найти ответ, зачем главарю банды, контролирующей почти весь Город, понадобилось наше кафе, когда бандиты могли просто обложить нас данью, как это они делают с другими предпринимателями. Почему Мирза не трогает хозяина соседнего магазина, которого, правда, чуть ли не до нитки обдирает, а за нашу, по большому счету, обычную забегаловку готов и деньги немалые выложить, и место на рынке предоставить? Для чего ему платить за то, что он постепенно и так прибрать к рукам может? Я найду ответ на эти вопросы, а пока буду искать, вся семья должна находиться дома. В квартиру бандиты не сунутся. Худо ли, бедно, но милиция у нас еще работает и далеко не все ее сотрудники продались в услужение ублюдкам типа Мирзы. Так что вламываться не станут. Когда у Оли начинаются каникулы?
– С двадцать восьмого мая, – ответила Татьяна.
– А сегодня двадцать пятое. Собирайся, поедем в школу, договоримся, чтобы ее отпустили с сегодняшнего числа.
– Получится ли?
– Получится! Я сам с директором переговорю!
– Хорошо! Через пять минут буду готова!
– Я тебя на улице, возле машины жду!
– Так здесь проще пешком пройти!
– А я разве сказал, что в школу мы поедем? Пешком и прогуляемся!
– Я поняла.
Тимохин спустился во двор. Прикуривая сигарету, внимательно осмотрел его. Ничего подозрительного не заметил. Впрочем, на данный момент реальной угрозы ожидать было рано. Вот завтра… завтра все пойдет по-иному. Но это завтра. А сегодня пусть Мирза побесится. Ему отказ какого-то вшивого коммерсанта как удар в челюсть. Привык, сука, что все его прихоти выполняются с полуслова. Придется отвыкать.
Если бы майор спецназа узнал, что последует за его отказом, то немедленно вывез бы семью из города или позвонил бы адвокату, который все же оставил свою визитку в кафе. И продал бы это чертово кафе. Но человек, прошедший войну, видавший в жизни столько, сколько некоторым никогда не увидеть, сталкивавшийся с бандитами, чьей жестокости и коварству не было предела, даже предположить не мог, что в мирном городе творят свои дела нелюди, куда страшнее тех, что зверствовали в Афганистане. Поэтому Александр стоял возле машины, курил и думал о том, что ему делать дальше, после того, как соберет всю семью дома. Одновременно, больше по старой спецназовской привычке, контролируя все, что происходило во дворе.
В школе вопрос об отпуске Ольги на каникулы раньше срока решили быстро. Директор ничего не имел против, так как девочка училась на «отлично» и отличалась примерным поведением. Из школы зашли в магазин, купили приличный запас продуктов. В 16.20 вернулись домой. Их встретила мать Тимохина. Антонина Сергеевна попросила сына пройти в ее комнату. Выложив пакеты и переодевшись, Александр прошел к матери, спросил, улыбаясь:
– Это еще что за тайны Мадридского двора?
– О них я от тебя хотела услышать, сынок. Что случилось?
Тимохин присел в кресло:
– Сейчас что-либо скрывать от тебя уже не имеет смысла. А посему отвечу. На нас, на кафе, наехали бандиты местного криминального авторитета Мирзы. Наехали по-серьезному.
– Что они хотят?
– Чтобы я продал им кафе!
– С какой такой радости?
– Вот и я задал им подобный вопрос. Но ответа не получил. Точнее, представитель Мирзы сказал, что бандит просто желает заполучить наше кафе, и все! Понимаешь, желает! А его желания в городе – закон!
– И ты отказал им?
– Естественно! Но чтобы не подвергать опасности сотрудников заведения, ведь отморозки Левоева способны на все, я решил на время прикрыть кафе.
Мать, стоявшая до сих пор у трельяжа, присела на кровать:
– Считаешь, это снимет проблему?
– Не знаю. Вряд ли. Но посмотрим, что последует дальше.
– Сколько они предложили тебе за кафе?
– Двадцать пять! Тысяч долларов, естественно, и место на центральном рынке под их «крышей». Но верить таким уродам, как Мирза, нельзя. И уступать нельзя. Иначе они в конце концов просто выбросят нас на улицу, лишив всего. Для них существует один аргумент – сила. Они в большинстве случаев применяют силовой вариант в достижении поставленной цели, но и сами если и спасуют, то только при активном силовом противодействии. Другими словами, если против них выступит такая же сила.
Мать усмехнулась:
– И эта сила ты? Ты один сила?
– Иногда, мама, и один человек может сделать столько, сколько не сделают сотни людей.
– Ты знаешь такого человека?
– Очень даже хорошо!
– У тебя болезненное самомнение, не находишь?
– Возможно, но пасовать перед бандитами не намерен. Думаю, как-нибудь сумею разрулить ситуацию.
– А нас решил запереть дома, чтобы не мешали тебе?
– И чтобы не мешали, и чтобы вам не помешали жить. Поэтому убедительно прошу тебя на время прекратить вечерние посиделки во дворе и прогулки по улице.
– Да? Вот что я отвечу тебе, сынок! Ты своей жене и дочери устанавливай запреты, а я буду жить так, как жила. И не надейся, что стану сидеть взаперти. Это тебе понятно?
Александр поднялся:
– Ну почему ты такая несговорчивая, мама? Ведь я же беспокоюсь за твою безопасность.
– Ты о себе побеспокойся. И о Тане с Ольгой, а я как-нибудь без твоих табу проживу.
– Теперь понятно, в кого я такой упертый!
– Конечно, понятно. Все же ты мой сын, а не соседский.
– Значит, все мои попытки уговорить тебя временно ограничить свободу действий бесполезны?
– Ну почему же? Я согласна находиться дома, но при условии, что и ты не будешь покидать квартиры.
– Это невозможно!
– Тогда ты сам ответил на свой же предыдущий вопрос.
– Эх, мама, мама! Не понимаешь ты всей серьезности ситуации!
– Ты, по-моему, тоже! В милицию о планах этого, как его, Мирзы, что ли, заявил?
– А смысл?
– Как же будешь отстаивать правое дело?
– Найду как!
– Смотри, не загреми в тюрьму!
– Я постараюсь!
– Иди к семье!
– А ты?
– Полежу до ужина. Что-то спина вновь разболелась.
